Георгий Жуков: Последний довод короля

На самом деле приказы Г. К. Жукова по своему смыслу были предельно просты: «Ноги в руки и дуй в Вязьму на всех парах!» От М. Г. Ефремова не требовалось вытягиваться «кишкой» от Износок до Вязьмы. Ему нужно [308] было наступать плотной группой, ощетинившейся во все стороны («Ослов и ученых на середину!» – как говаривал Наполеон), изначально наплевав на снабжение. Обрыв коммуникаций должен был продлиться сравнительно короткое время, до тех пор пока не возьмут Юхнов или же не рухнет немецкий фронт после захвата Вязьмы. После захвата этого узла железных и шоссейных дорог прерывалось снабжение как 4-й армии и отпочковавшихся от нее 3-й и 4-й танковых армий, так и 9-й армии. Основная линия снабжения последней Ржев – Великие Луки уже была прервана наступлением 4-й ударной армии. Вязьма была той шашечкой домино, которая должна была вызвать поочередное падение по цепочке всего фронта немецких войск от Юхнова до Ржева включительно.

Но командующий 33-й армией не решился отрываться от снабжения. Его армия к 31 января представляла собой вытянутую с запада на восток «кишку», занимавшую фронт 30 км и в глубину 80 км. Наиболее напряженным было положение в точке прорыва фронта. Сам прорыв представлял собой узкий 15-километровый коридор южнее железной дороги, идущей на Вязьму из Калуги. Для защиты флангов М. Г. Ефремовым были оставлены 1290-й стрелковый полк 113-й стрелковой дивизии, по стрелковому батальону из 338-й и 93-й стрелковых дивизий, три стрелковых батальона из 9-й гвардейской стрелковой дивизии. Заметим, что М. Г. Ефремовым были израсходованы части тех дивизий, которые должны были войти в ударную группу армии. Более того, прославившаяся в оборонительном сражении под Москвой в составе 16-й армии 9-я гв. стрелковая дивизия в боях под Вязьмой не участвовала. Она была подмята под себя командующим 43-й армией. Командир дивизии А. П. Белобородов уже получил задачу от М. Г. Ефремова, но во время возвращения в расположение [309] штаба соединения его встретил офицер связи 43-й армии. В своих воспоминаниях Афанасий Павлантьевич описывает это следующим образом:

«Он вручил мне пакет, в котором нахожу приказ. На основании боевого распоряжения штаба фронта 9-я гвардейская дивизия передается из 33-й армии в соседнюю, 43-ю. Приказ ее командующего генерал-лейтенанта К. Д. Голубева ставит перед нами новую боевую задачу. Дивизия должна немедленно повернуть обратно, выйти из прорыва к деревне Захарово и «уничтожить противника, прорвавшегося на правом фланге 43-й армии», то есть на ее стыке с 33-й армией»{144}.

Промедление с организацией прорыва к Вязьме стоило М. Г. Ефремову одной дивизии, которая в определенных условиях могла сыграть решающую роль:

«Что делать? С одной стороны, я имею приказ генерала Ефремова вести дивизию к Вязьме, с другой – приказ генерала Голубева немедленно повернуть обратно, в район Захарова. Подобная ситуация на войне не редкость, и наши воинские уставы это учитывают. Устав требует выполнять тот приказ, который получен последним. Тем более если он санкционирован высшей инстанцией – в данном случае штабом Западного фронта»{145}.

Был ли данный маневр согласован с Г. К. Жуковым или командующий 43-й армией просто уговорил А. П. Белобородова остаться для выполнения его задачи, мы уже скорее всего не узнаем. Возможен и третий вариант: дивизия осталась с разрешения Г. К. Жукова на одни сутки, а коридор к основным силам армии М. Г. Ефремова остался перерезан уже на следующий день. Немцы довольно оперативно отреагировали на продвижение 33-й [310] армии к Вязьме и 2-3 февраля нанесли контрудар силами 4-го пехотного полка СС с юга и 20-й танковой дивизии с севера. В результате коридор, по которому 9-я гв. стрелковая дивизия могла выйти к Вязьме и принять участие в сражении за этот узел дорог, оказался перерезан. Попытки пробить его силами частей дивизии А. П. Белобородова успеха не принесли.