Генрих IV

Карл IX был потрясен количеством разрушенных церквей и опустошенных замков Юго-Запада, религиозная война свирепствовала здесь сильнее, чем предполагали в Париже. Поэтому во время четырехдневного пребывания в Нераке (с 28 по 31 июня 1555 г.) Екатерина осаждала Жанну просьбами проявить больше терпимости и уважения к католической церкви. Что касается Беарна, Жанна осталась непреклонной, но она сделала кое-какие уступки для Нерака, где была обязана подчиняться законам королевства. Когда двор собирался уезжать, Жанна получила разрешение оставить у себя на некоторое время сына. Она использовала эту небольшую передышку, чтобы представить Генриха гугенотским вождям. Мать и сын посетили свои ленные владения Флеш и Вандомуа, а потом вместе с принцем Конде и Рене Феррарской присоединились в Блуа ко двору. В декабре в королевском замке Блуа собрались все высокопоставленные вельможи королевства — адмирал Колиньи, кардинал Лотарингский, коннетабль Монморанси и другие. Как обычно, прибытие королевы Наваррской вызвало небольшой скандал: она тут же организовала протестантскую проповедь в своих покоях. Это стоило ей некоторых неприятностей, но она их стерпела, чтобы иметь {94} возможность остаться с сыном. Оттуда двор направился в Мулен, где королева-мать сделала последнюю попытку примирить Колиньи и Гизов. 1 мая 1566 г. двор вернулся в Париж.

Возвращение в Париж

Ситуация в Париже была менее напряженной, чем можно было предполагать. Сохранится ли это спокойствие надолго? Во всяком случае Жанна сочла город достаточно спокойным, чтобы остаться там на восемь месяцев. В столице у нее было много дел, и прежде всего тяжба с кардиналом Бурбонским по поводу наследства Бурбонов-Вандомских. Кроме того, она предпринимала отчаянные попытки помешать красавцу герцогу Немурскому жениться на Анне д'Эст, вдове Франсуа Гиза. Вместе с Теодором де Безом она возбудила также судебный процесс против Жака Спифама, протестантского священника, не оправдавшего ее доверия. В этот период резко обострились мстительные и сутяжнические стороны ее характера. Она стала сварливой. Плохое настроение усугубляли приходящие из всех ее владений и даже из По протесты ее подданных или вассалов против фискальной и религиозной политики, вскоре перешедшие в вооруженные восстания.

Другой причиной для волнений было воспитание тринадцатилетнего сына. Это был возраст совершеннолетия французских королей. Она сочла, что он хорошо просвещен в вопросах религии и нашла в нем «тот корень благочестия, который даст ветви и плоды. Генрих остался твердым в вере, несмотря на поношения истинной религии. Возблагодарим за это {95} Господа!» — восклицает она в своих мемуарах, но гуманитарное образование, которое дал Генриху недавно скончавшийся добряк Ла Гошри, показалось образованной дочери Маргариты Наваррской весьма слабым. «Должна вам признаться, — пишет она Теодору де Безу, — что семь лет, проведенных моим сыном под руководством покойного Ла Гошри, можно считать потерянными. Он ничему не научился, кроме некоторых зазубренных правил».

Для восполнения недостатка знания Жанна приставила к сыну кальвинистского дворянина Жана Морели де Виллье, возможно, рекомендованного братом адмирала Колиньи, Оде де Шатильоном. Но тут Жанне не повезло: Морели был осужден женевским судом за свой трактат о протестантской церкви. По приказу Кальвина его книга была публично сожжена на городской площади. После этого Жанна не могла оставить его в своем доме.

Королева Наваррская все больше и больше становилась душой протестантского движения. Ее отношения с двором снова обострились. Двое из ее капелланов были арестованы. Нужно было уезжать. Чтобы мотивировать просьбу о своем отъезде, которую она подала Карлу IX, Жанна сослалась на желание увезти сына в его родовые владения, в которых он еще не бывал. В первый раз они действительно поехали в Пикардию, во второй — в Ле Ман, Вандом, Бомон-сюр-Сарт, Сент-Сюзанн и Ла Флеш. Второе путешествие было разрешено как раз в тот момент, когда стало известно, что в Нидерландах началась война и восставшие гезы решили отвоевать у испанских завоевателей свои религиозные и гражданские свободы. Когда Жанна и Генрих покинули Париж, Конде {96} и Колиньи тоже получили разрешение короля удалиться. Этот массовый отъезд в январе 1567 г. не ускользнул от внимания испанского посла. Как всегда хорошо информированный, он через несколько дней сообщил королеве-матери что Жанна ее обманула и не собирается вернуться ко двору. Так и случилось: после непродолжительной остановки в Ла Флеше королева Наваррская и ее сын поспешили в Пуату, а потом в Гасконь. Пробил час мятежа. {97}

Глава седьмая. Первый мятеж: Ла Рошель. 1567 -1570