Генрих IV

Поэтому свое губернаторство Генрих Наваррский начал с наведения элементарного порядка, ликвидировав вооруженные банды, терроризировавшие мирное население, грабившие крестьян, захватывавшие замки и города. Он обещал свою защиту и покровительство всем обитателям края, будь то католики или протестанты, заявляя, что все они — французы, сограждане в общем для них отечестве. Ажанские ордонансы от 1 апреля 1577 года предусматривали всевозможные меры по обеспечению мирной жизни в Гиени и оживлению в ней хозяйственной деятельности. Нарушителей — грабителей, бунтовщиков и насильников — ожидали суровые наказания, от тюремного заключения до смертной казни. Контроль за исполнением законов король Наваррский осуществлял лично, непрерывно совершая поездки по стране, сближавшие его с сельским населением и способствовавшие зарождению легенды о «добром короле Генрихе», нашедшей свое отражение в многочисленных анекдотах, в свое время собранных и опубликованных французскими историками. Нет необходимости говорить о достоверности этих забавных историй, однако они передают господствовавшие тогда настроения, своего рода общественное мнение. Несомненно, что Генрих Наваррский среди простого народа Франции был более популярен, чем в верхах общества, где имелась возможность составить о нем более многостороннее представление. Широкую известность получили его прозвища Длинноносый и «Мельник из Барбасты» — он любил во время охоты останавливаться на мельнице с таким названием, издавна принадлежавшей роду д’Альбре и хорошо укрепленной. О всякого рода «непотребствах» с участием «короля Анри», например, о бале, данном в его честь в Ажане и закончившемся массовым изнасилованием «буржуазок», апологеты его лубочного образа предпочитают не вспоминать.

После подписания мира в Больё сложилась ситуация, представлявшаяся опасной руководителям католической партии, не желавшим идти ни на какие компромиссы с «еретиками», и они организовались для отражения общих для них угроз. Генрих Гиз, которого победа при Дормане и шрам на лице сделали очень популярным, а управление немалой частью королевства — весьма могущественным, учредил Лигу, имевшую своей целью защищать провинции Франции, давая им льготы и свободы, какими они не располагали со времен Средневековья. Основной идеей Гиза было объединить вокруг себя католиков, по возможности привлечь на свою сторону также умеренных протестантов и при их поддержке завладеть короной Франции. Конде к числу умеренных не принадлежал, и ему не удалось вступить в должность губернатора Пикардии, где он натолкнулся на мощное сопротивление лигёров. Те же трудности ожидали его и в городах, по мирному договору переданных под его управление. Лига, костяк которой составляли воинствующие католики, стремительно набирала авторитет и популярность в народе. Лигёры заявляли, что объединились во имя защиты законов и исконной религии Французского королевства. Они обязались слепо подчиняться своим вожакам и всячески вовлекать в организацию новых членов — дворян, солдат, торговцев и простых крестьян. Вступая в Лигу, точно в духовно-рыцарский орден, приносили присягу, что придавало организации некий ореол таинственности и делало ее еще более привлекательной. Особым влиянием и популярностью Лига с самого начала пользовалась в Париже, где ее возглавлял сам президент Парижского парламента, близкий друг Гизов. Неформальным же лидером организации оставался сам Меченый.

Вскоре под знаменами Лиги уже находилось около пятидесяти тысяч человек кавалерии и тридцати тысяч пехоты. Провозглашая своей целью восстановление авторитета короля и католической религии, на деле она служила интересам Гизов. Подобной мощи протестантам нечего было противопоставить, учитывая отсутствие единства среди них. Герцог Анжуйский, обосновавшись в Бурже, совершенно пренебрегал прежними друзьями. Король Наваррский, хотя и поменял веру (в пятый раз!), встретил в Ла-Рошели не тот прием, на который, вероятно, рассчитывал. Дамвиль и Конде, резонно полагая, что гораздо лучше, нежели он, послужили делу протестантизма, не спешили признавать его верховенство.