Генрих Гейне

Если немецкая революционная буржуазия в период до революции сорок восьмого года признавала, правда с рядом оговорок, Гейне своим поэтом, то в эпоху бисмарковской реакции, идя на примирение с феодализмом и монархией, передовое бюргерство принимало Гейне только как лирика, поэта любви и романтика. Политические стихи и сатиры Гейне буржуазия периода начала промышленного капитализма отвергала, считая их мимолетной данью времени.

Германская академическая история литературы также всячески замалчивает политическую лирику Гейне и выдвигает на первый план Гейне-романтика.

Такое отношение к творчеству Гейне, внешне дружественно-покровительственное, по существу является явно враждебным сущности поэта, не даром назвавшего себя солдатом в борьбе за освобождение человечества.

Идеологи буржуазного «либерализма», окончательно выродившегося в пародию на самого себя в эпоху Бисмарка, выступили против Гейне совместно с ультра-реакционными «истинными немцами» - антисемитами типа Менцеля[1] и Бартельса[2]. Они все увидели в поэте врага «истинно-немецкой народности» и «глашатая еврейско-журналистской наглости». В этом отношении объединившиеся противники Гейне явились достойными предшественниками Гитлера и его единомышленников - фашистских молодцов, и по сей день продолжающих вести борьбу с величайшим революционным поэтом прошлого века.

Эта борьба отразилась «как в малой капле вод» в многоактной комедии, которая уже в течение семидесяти пяти лет разыгрывается вокруг вопроса о памятнике Гейне в Германии.

2

Семнадцатого февраля 1856 года Генриха Гейне не стало.

«Я прошу, чтобы похоронная процессия была по возможности скромной и чтобы расходы по моему погребению не превышали обычной суммы, затрачиваемой на самого скромного гражданина».

Это пожелание умирающего поэта, выраженное им в завещания, было выполнено целиком.

Останки умершего проводила на Монмартрское кладбище кучка человек в сто, из них большинство - немецкие эмигранты. Из французских знаменитостей присутствовали Александр Дюма-отец[3] и Теофиль Готье[4].

Весть о смерти Гейне нашла слабый отклик в Германии. Стоит перелистать немецкие газеты тех дней, чтобы с удивлением отметить, как мало места было уделено памяти покойного.

Годы, которые Гейне пролежал в «матрацной могиле», отдалили поэта от тех кругов передовой буржуазии, которые считали его своим поэтом. После революции сорок восьмого года пришла реакция и вместе с ней - отход от Гейне-поэта, который бичевал всякое примирение с феодальным дворянством.

Ранние исследователи Гейне - Адольф Штродтман, Герман Гюфер, Густав Карпелес и другие - собрали порядочный фактический материал о жизни и творчестве поэта, далеко не всегда критически проверенный. Они подошли к поэту благожелательно-строго, не понимая социальной эволюции Гейне, затирая его колебания между тремя миросозерцаниями эпохи и ставя во главу Гейне - опять-таки романтика и чистого лирика. Пожалуй, только Штродтман оценил, да и то не полно, роль Гейне как проповедника буржуазной демократии, провозвестника неудавшейся революции сорок восьмого года.

Все эти биографы в совокупности произвели «очистительную» работу, отводя первое место Гейне как крупнейшему лирику и автору народных песен и романсов.

С этой стороны Гейне стал популярным, и те самые мещане, «филистеры в праздничных платьях», которых так высмеивал Гейне, распевали за кружкой пива да распевают и до сих пор его знаменитые романсы, охотно положенные на музыку столькими знаменитыми композиторами.

Эта популярность, такая однобокая, наименее ценная для Гейне, тоже далось нелегко, тоже встретила жесточайший отпор в лагере врагов поэта - и врагов влиятельных, какими были, например, Рихард Вагнер и «истинно-немецкий» историк литературы профессор Генрих фон-Трейчке. Рихард Вагнер громил Гейне с высот антисемитского «арийского духа». Он считал Гейне «иудейским плевелом, выросшим на германской ниве» и в своей работе «Еврейство в музыке» указывал, что «образованный еврей стоит безучастным и чуждым современному обществу, отшельником, равнодушным к историческим судьбам германского народа».

Генрих Трейчке пошел по стопам Вагнера, находя в «знаменосце еврейско-журналисткого нахальства» тысячу грехов против германского духа, христианства и монархии: Гейне, видите ли, почитал Наполеона, издевался над христианством, выставлял в смешном виде Германию и династию Гогенцоллернов!

По стопам Трейчке в свою очередь пошли Виктор Ген, Гедеке, Адольф Бартельс вплоть до нынешнего национал-социалиста, профессора Вагнера, - на все лады осыпая площадной бранью «мелкого иудея» Гейне.

3

Только через тридцать лет после смерти Гейне возникла мысль поставить ему памятник в его родном городе Дюссельдорфе.