Геном Пандоры

Волк снова зарычал и напружинился. Глаза его горели злым желтым огнем, и Саманта подумала, что взгляд зверя и взгляд Вечерского чем-то неуловимо похожи…

– Лежать!

Но волк улегся еще до того, как прозвучала команда. Распростерся на полу, уткнув морду в передние лапы – словно кланялся ей, Саманте. Как будто прочитав ее мысли, Алекс процитировал что-то незнакомое:

– Лежать как пес у ног красавицы нагой и равнодушной… Кажется, так.

Саманта вскинула голову. Вечерский смотрел на нее прямо и пристально:

– Я хочу, чтобы Гморк был с тобой.

– Что?!

– У тебя же есть сад? Пусть бегает ночами по саду. И в джип твой он поместится.

– Стоп. Не хочу я никакого Гморка.

– Пожалуйста, не возражай мне. Он должен быть с тобой, – повторил Вечерский с непонятной настойчивостью.

– Но зачем он мне?!

– Будет охранять от… От всего, от чего надо охранять. Погладь его.

Вечерский говорил тем же тоном, каким только что приказывал волку – и рука Саманты невольно дрогнула, пальцы на мгновение коснулись жесткой шерсти…

– Что за черт! – Она выпрямилась, отдернула руку и отступила на шаг. – Чего ты не договариваешь? От чего меня должен охранять твой монстр?

Волк и человек молчали, и Саманте вновь бросилось в глаза их сходство. И еще этот чужой здесь запах – пахло от них обоих, слабее от человека, и все же… Сапозин. Сэмми вспомнила, что так пахнет концентрированный сапозин.

– «Вельд»? Ты ширяешься «Вельдом»? Ты что, с ума сошел? Мы же еще не проводили проверку на людях…

Вечерский рассеянно улыбнулся и ответил:

– Все мы проводим эксперименты на себе, Сэмми. Ты – свои, я – свои.

– Но зачем…

Только тут до нее дошло, что́ на самом деле сказал Алекс, и она прижала ладони ко рту. В наступившей тишине было слышно, как где-то капает из протекающих труб вода, и звучало неспокойное дыхание зверя. Спустя некоторое время Вечерский наклонился к женщине и чуть ощутимо прикоснулся губами к тыльной стороне ее руки.

– Саманта, я хочу сказать тебе кое-что, – проговорил он. – Великий ученый, как и великий творец, никогда не соперничает с другими людьми. Только с тем, кто выше.

– Если ты донесешь Амершаму, – прошипела Саманта, сузив глаза и отступая на шаг, – никакой Гморк тебе не поможет. Я лично прострелю тебе башку.

Волк глухо зарычал, а человек улыбнулся:

– И опять ты меня не поняла.

Но в голосе мужчины скрипнула жалкая, неуверенная нотка, и Саманта подумала, что поняла его даже слишком хорошо.

Когда лифт наконец-то дополз до пятого этажа и выпустил свою пленницу в коридор, Саманта бросилась в туалет, где ее стошнило. Промыв у раковины рот, она угрюмо оглядела свое отражение в зеркале и пробормотала:

– Ничего, подруга. Это просто от той вонючей берлоги и от страха…

Однако смотревшая из зеркала Сэмми, мудрая, все повидавшая Сэмми из Шанти-Тауна, знала: неприятности только начинаются.

Через четыре недели Саманта стояла в женском туалете медицинского центра, и ее снова тошнило – но уже не от вони и дурных предчувствий, а от откровенного ужаса. В руке у нее был наладонник со снимком, который любезно перекинул туда врач-гинеколог. Последовавший за УЗИ-сканированием разговор до сих пор звенел у Саманты в ушах.

– Развитие плода совершенно нормальное. Срок около двенадцати недель…

– Этого не может быть. У меня задержка всего две недели.

Врач улыбнулся, вежливо приподняв краешки губ:

– Мисс Морган, такое случается. Насколько внимательно вы следите за своим циклом? В вашем файле я не смог обнаружить записей о гинекологическом обследовании. Когда вы в последний раз посещали гинеколога?

Саманта не помнила. Давно. Но в сроках она была совершенно уверена.

– Послушайте, доктор. Три месяца назад я могла залететь разве что от святого духа.

– Это ваше дело. Мое – установить, что в развитии ребенка нет отклонений. Кстати, вам интересно узнать пол?

Морган пожала плечами. Какая разница, хоть гермафродит… Этого просто не может быть.

– У вас будет мальчик. Поздравляю.

У нее еще хватило сил поблагодарить врача, выползти из кабинета и добраться до туалета, но здесь ноги под Самантой подкосились. Она стояла, вцепившись в раковину, и бессмысленно пялилась в зеркало.

Мальчик. Срок три месяца. По крайней мере выглядит как трехмесячный зародыш, хотя с той бурной ночки в гостинице прошел всего месяц. Это значит… значит…

Алекс настаивал, чтобы подопытные химеры были стерильны, но Саманте хотелось понаблюдать за эмбриональным развитием трансгенов. И развитие шло на ура, просто замечательное развитие – только почему-то в три раза ускоренное по сравнению с предковыми видами. Вот, значит, как. Вот она, цена, плата за волшебное излечение. У нее родится монстр.