Геннадий Зюганов

Когда читаешь эту публикацию, невольно сопоставляешь впечатления от нее с тенденциозными попытками многочисленных толкователей его политической биографии представить восхождение Зюганова к политическому Олимпу как результат причудливой игры обстоятельств. Вот-де был такой, никому не известный партийный функционер, ничем особо не выделялся, творческими способностями не блистал, пером владел ничуть не лучше других математиков, имеющих дело с сухими цифрами, и вдруг в одночасье оказался у руля крупнейшей политической партии. Видно, где-то покровители помогли, где-то сам локтями поработал.

Что ж, такие версии выглядят довольно «жизненными» и вполне пригодны для массового употребления. Как говорят в кругах, где готовят подобные информационные блюда, «пипл схавает».

Как показывает практика, в таких случаях вступать в полемику бесполезно. Ведь люди, стряпающие так называемые «компроматы», и без нас прекрасно знают, что у Зюганова никогда не было покровителей, что он прошел прекрасную политическую школу, всегда отличался образованностью и эрудицией, наконец, обладал теми редкими личными качествами, которые всегда выделяли его среди окружающих, давали возможность и право вести за собой других. Мы бы обратили внимание еще на одну характерную черту нашего героя: Зюганов стал Зюгановым в результате завидного трудолюбия, огромной интеллектуальной работы — вдумчивой, кропотливой, изматывающей и… педантичной. Свидетельством тому являются сотни рукописей статей, выступлений, докладов, всевозможных набросков и тезисов, хранящихся в домашнем архиве Геннадия Андреевича. Причем по его «хозяйству» видно, что математический склад ума противится «творческому беспорядку», в котором так часто «тонут» многие неординарные личности. У Зюганова — всё имеет свое место, всё «разложено по полочкам» — и в архиве, и в голове. Отсюда — четкая дисциплина мышления, которая прослеживается в его книгах, публикациях, научных трудах. Начиная с первой политической статьи в «Советской России». В день ее выхода перед читателями предстал зрелый политик, способный спокойно и обстоятельно разобраться в сложнейшей обстановке и увидеть перспективу, пути выхода из кризиса. Подкупала и независимость его суждений.

Сам он тогда, конечно, переживал: поймут ли его, воспримут ли? Статья вышла в конце недели, в пятницу, и сразу же пошли звонки — сначала от друзей, знакомых, а затем и от партийных руководителей регионов. Поддержали! Через несколько дней позвонил Валентин Васильевич Чикин: «Приезжай за письмами, приходят пачками». Даже не подозревал, что у него столько единомышленников! Как оказалось, неравнодушных, готовых к действию.

Полученные отзывы настраивали на оптимистичный лад.

Была и еще одна причина для оптимизма: в партийных кругах полным ходом шла подготовка к Российской партконференции и Учредительному съезду Компартии РСФСР. Активно включился в эту работу и Зюганов.

Глава шестая У ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕРТЫ

Зюганова воспринимают по-разному. Авторы посвященных ему многочисленных публикаций нередко упоминают о полярных расхождениях в оценке его человеческих качеств: у одних он вызывает симпатии и уважение, у других — раздражение и даже ненависть. Подобное утверждение хотя и соответствует действительности, но мало о чем говорит. Отношение к нему значительно сложнее, потому что оно аккумулирует мнения миллионов людей, их субъективные представления и ожидания, которые, естественно, оправдываются далеко не всегда и не во всем. Уже одно это обстоятельство неизбежно порождает конфликт восприятия, чем пользуются средства массовой информации, создавая портрет публичного политика, имеющий мало общего с оригиналом. Как-то во время съемки на телевидении политической дискуссии один из операторов поделился с Геннадием Андреевичем «секретами» своей профессии: «Я могу любого из вас сделать и Аленом Делоном, и обезьяной». И делали. В соответствии с политическими заказами.