Геннадий Зюганов

Кризис КПСС, проявившийся в 1989–1990 годах в возникновении обособленных движений и платформ, обнажил только верхушку айсберга, под которой скрывался огромный спектр прямо противоположных и взаимоисключающих взглядов как на внутрипартийные проблемы, так и на острейшие задачи текущего момента. Сколько людей — столько и мнений. Партия стала превращаться в дискуссионный клуб. Для Зюганова было очевидным, что стремление к созданию собственных, замкнутых площадок для внутрипартийных дискуссий ведет к разрушению КПСС. Больше всего его удручало то, что не было единения среди партийцев, осознававших необходимость сопротивления курсу Горбачева — Яковлева. Меж ними образовалось несколько своеобразных и непреодолимых водоразделов. В области экономической камнем преткновения становился вопрос о рынке и многоукладности экономики. В политической сфере существовал разброс мнений о роли и месте Компартии в жизни общества, многопартийной системе, степени централизации государственного управления и границах суверенитета. В идеологии не сформировалось ясного видения путей разрешения обострившихся национальных противоречий, отношения к патриотическому движению, религии. И это далеко не полный перечень проблем, порождавших разноголосицу, мешавших консолидации сил, способных остановить процесс всеобщего развала.

В такой обстановке перед Зюгановым оставалось два пути. Можно было последовать примеру некоторых коллег — определить для себя более или менее приличное «пристанище» и действовать в меру своей порядочности «по обстановке», полагаясь на то, что найдутся люди, способные «оседлать» этот почти неконтролируемый процесс и направить его в нужное русло. Говоря проще, можно было отсидеться. Но честнее было, несмотря ни на что, держаться собственной линии поведения, руководствуясь личной позицией. Зюганов выбрал второй путь — чувствовал, что его позицию разделяют многие партийные руководители и коллеги. Убедился в этом после одного из совещаний в ЦК с участием руководителей регионов, которое проводил Горбачев. Отчаявшись «достучаться» до руководства Центрального Комитета в обычном порядке, Геннадий Андреевич решил, что молчать больше нельзя и надо во что бы то ни стало использовать представившийся шанс, чтобы донести свою озабоченность до первых лиц. С заметками в руках расположился прямо перед столом президиума, напротив Горбачева. Тот, пожалуй, впервые заговорил о чрезвычайной обстановке, сложившейся в стране, о необходимости принятия экстренных мер. Но когда стали заслушивать выступления с мест, в свойственной ему манере стал перебивать ораторов и сглаживать углы. Как ни пытался во время прений делать вид, что не замечает Зюганова, тот был настойчив — пришлось все же дать ему слово.

В первом своем тезисе Геннадий Андреевич подчеркнул, что КПСС является не просто партией, а представляет собой исторически сложившуюся систему государственно-политического управления. Именно это важнейшее и, казалось бы, очевидное обстоятельство почему-то замалчивается и обходится стороной. Попытки оттеснить партию с тех позиций, которые она всегда занимала в советском обществе, вызовут ломку всей системы, что крайне опасно для судьбы страны. Нельзя государственный корабль загнать в док, чтобы очистить днище, — он должен плыть и работать круглые сутки, без остановки.

Основной приводной ремень партии к массам — партийный аппарат. В стенах ЦК мы во всех речах восхваляем его, а на местах ни в грош не ставим. Мало того, что грамотные и инициативные специалисты уже давно не идут на работу в райкомы и горкомы с предприятий, потому что значительно теряют в зарплате. Вместо того чтобы наладить механизм обеспечения притока партийных кадров, мы теперь его ломаем окончательно, лупим партийных работников со всех сторон. В результате ЦК теряет опытных и квалифицированных людей, окончательно утрачивает связь со своими низовыми звеньями.

Подверг Зюганов сомнению и лозунг «Больше демократии — больше социализма». Вся беда заключается в том, что демократии за последние годы больше не стало, потому что ее незаметно подменили охлократией: условия диктуют недовольные и обиженные, люди, настроенные к советской власти откровенно враждебно. Поэтому и социализма становится все меньше.

Один из демократических вывихов — выборы руководителей производственных предприятий. Таким способом попросту избавляются от наиболее требовательных, жестких и рачительных профессионалов. Вспомнил, как вместе с коллегами принимал японскую делегацию. Японские бизнесмены все время недоумевали: «Кто же у вас придумал эти выборы? Ведь для того, чтобы вырастить хорошего руководителя, иногда приходится 15–20 лет тратить!» Если этот процесс не остановить, то нынешняя система выметет всех наиболее грамотных директоров, способных организовать перестройку производства.