Геннадий Зюганов

Старался он регулярно встречаться с писателями, журналистами, представителями других творческих профессий. Во-первых, большинство этих людей, как правило, в жизни действительно разбираются. А во-вторых, многие вещи воспринимают обостренно, видят их порой с самой неожиданной стороны. К тому же, считал Геннадий Андреевич, что и собственные проблемы творческой интеллигенции напрямую связаны с духовным здоровьем страны. Не случайно, когда ведущие писатели, художники, режиссеры увидели, что вместо обещанного «свежего ветра перемен» в стране воцарился затхлый дух серости и пошлости, они обратили свои взоры на Зюганова как на единственного крупного политика, последовательно отстаивающего интересы подлинной культуры, ее гуманистические ценности. Как у любого образованного человека, у него есть свои пристрастия и в литературе, и в живописи, и в музыке, и в кино. Однако в отличие от многих политических деятелей с устоявшимися традиционно-консервативными взглядами на искусство его не смущают сложные явления современной культуры со всей их новизной, нестандартными замыслами и смелыми решениями. Если, конечно, он не обнаруживает в художественном творчестве выхолащивание нравственного начала и эстетического содержания, подмену добра злом, прекрасного безобразным, стремления увести человека в мир отчуждения.

Не было бы этой ступени в биографии Зюганова — работы в ЦК КПСС, — вряд ли бы он состоялся как большой политик. Сам Геннадий Андреевич подчеркивает, что в отделе пропаганды было не только чему, но и у кого поучиться. Возглавлял отдел приглашенный в ЦК Андроповым Борис Иванович Стукалин. Был он из фронтовиков, имел за плечами хорошую журналистскую школу, в свое время работал заместителем главного редактора газеты «Правда», затем возглавлял Комитет по печати при Совете Министров РСФСР, Государственный комитет по делам издательств, полиграфической промышленности и книжной торговли СССР, внес огромный вклад в развитие советского книгоиздания. Человек разумный, сдержанный, эрудированный и воспитанный, он задавал благожелательный тон во взаимоотношениях, что позволяло сотрудникам отдела решать все вопросы спокойно, без лишней суеты и нервотрепки. Позднее, с приходом к власти Горбачева, произошла смена идеологических ориентиров, и Стукалина отправили на дипломатическую работу.

Заведующий сектором Черных обладал неиссякаемой энергией, которой заряжал и окружающих. Рядом с ним нельзя было оставаться бесстрастным. Да равнодушных и не было, потому что все трудились не за страх, а за совесть, жили одним, общим делом. Естественно, в дружеской обстановке взаимовыручки не было места интригам и кулуарным заговорам, свойственным современным управленческим аппаратам, никому и в голову не приходило заниматься «пиаром» или вбросом компромата. Все это расцвело в пору, когда управленческая работа приобрела «игровой характер» с присущими ему холодным расчетом и цинизмом.

На новой работе Зюганов нашел не только друзей, здесь он обрел своих будущих единомышленников и сподвижников. Произошло это не случайно. Существовало одно важное обстоятельство: кадровый состав территориальных секторов отличали характерные особенности, связанные с тем, что эти структурные подразделения формировались из числа партийцев, которые не только имели хорошее образование и идейно-теоретическую подготовку, но и прошли основательную практическую партийную школу на местах, обладали опытом руководящей работы в районных, городских и областных звеньях. Все эти люди были «от земли», до прихода в ЦК, как правило, работали там, где родились и выросли, хорошо знали, какими заботами живет местное население. Имея прочные корни и устоявшиеся взгляды, они привносили в атмосферу аппарата ЦК здоровый дух российской глубинки. Они не могли быть иными, менять себя в угоду кому-то, подстраиваться под других. Их нельзя было провести на мякине, увлечь пустопорожним лозунгом или обмануть трескучей фразой. К ним везде прислушивались.