Геннадий Зюганов

Поначалу казалось, что и «Единство» настроено благоразумно и открыто для сотрудничества с коммунистами. Начало работы нового парламента ознаменовалось тем, что малочисленные фракции, недовольные так называемым «пакетным соглашением», то есть распределением руководящих должностей в Госдуме, даже заподозрили руководство КПРФ в «сговоре» с прокремлевским блоком. Однако все очень быстро прояснилось и стало на свои места — именно у «обиженных» и обнаружилось духовное родство с «Единством», которое очень быстро материализовалось в естественном сращивании близких по своей природе блоков. «Интеграционный процесс», как известно, увенчался созданием Координационного совета депутатских объединений, в который вошли «Единство», «Отечество — Вся Россия», «Регионы России» и «Народный депутат». Но более значимым его итогом стало образование партии «Единая Россия», примирившей в одной шеренге тех, кто еще вчера, во время предвыборной кампании, воевал друг с другом не на жизнь, а на смерть. Впрочем, сохранение медведя в качества символа «единороссов» служило для примкнувших к «партии власти» поверженных конкурентов напоминанием, кто действительно в доме хозяин.

Изобретательность кремлевских политтехнологов проявилась не только в строительстве подпорок для президентской власти. Одновременно разрабатывались — а вскоре и начали осуществляться — планы по устранению с политической сцены КПРФ. Сначала была изобретена хитроумная комбинация по роспуску парламента, для чего намеревались использовать поднятый коммунистами вопрос о вотуме недоверия правительству Михаила Касьянова.

Как известно, в свое время правительству Примакова — Маслюкова даже восьми месяцев хватило на то, чтобы вдохнуть жизнь в «убитую» либералами-реформаторами экономику. Для этого были приняты меры по предотвращению оттока капитала, регулированию тарифов естественных монополий и цен на энергоносители. После того как заводы и фабрики стали получать с рынка замещающие импорт заказы, заметно улучшилось положение дел в машиностроении и пищевой промышленности. По мнению многих специалистов, ожививший экономику импульс действовал еще около трех лет. К тому же способствовали дальнейшему экономическому оздоровлению девальвация рубля, в результате которой повысилась конкурентоспособность отечественных товаров на внутреннем рынке, и взлет мировых цен на нефть.

Однако благотворные предпосылки для того, чтобы трансформировать временные, тактические выигрыши в постоянные, стратегические преимущества, использовать никто не собирался. Под дождем нефтедолларов сохли без инвестиций ведущие отрасли экономики, даже топливно-энергетический комплекс оставался на голодном пайке. Несмотря на некоторый подъем в результате благоприятного стечения ряда факторов, промышленность была вынуждена работать в режиме суженного воспроизводства, выбытие мощностей втрое превышало ввод новых. Правительство Касьянова умудрилось менее чем за год вернуть все на круги своя, возродив порочную практику проедания сырьевых запасов. Все же не зря Егор Гайдар упрекал чуть позже «Единую Россию» в том, что она полностью переписала его экономическую программу — действительно, все продолжало катиться по одной и той же колее.

Вопрос о вотуме недоверия правительству фракция КПРФ поставила в начале 2001 года — необходимо было обратить внимание общественности на то, что страну продолжают вести прежним разрушительным курсом. Неожиданно о своей готовности поддержать коммунистов заявила и фракция «Единство», которая, естественно, и не думала подвергать работу правительства сомнению. Отставка кабинета Касьянова нужна была «Единству» только для того, чтобы дать президенту повод для роспуска Госдумы и назначения новых выборов. Мастера политических интриг надеялись, что, используя сохранявшийся рейтинг доверия Путину, им удастся значительно урезать представительство коммунистов в парламенте в случае его переизбрания. Создать представление о КПРФ как о партии, которая не только тянет всех в прошлое, но еще и палки вставляет в колеса неустанно пекущемуся о благе страны президенту, при наличии тотального контроля над СМИ было делом техники.