Геннадий Зюганов

Именно этими особенностями депутатского корпуса умело пользовались радикал-экстремисты из окружения президента, делая ставку на то, чтобы довершить государственный переворот руками самих народных избранников, окончательно ликвидировать советскую власть в лице Съезда народных депутатов и Верховного Совета. В ход шла излюбленная Ельциным тактика ультиматумов, подкупа и запугивания, активно использовалась политика кнута и пряника. 10 декабря 1992 года, во время работы VII съезда народных депутатов, президент выступил по телевидению с обращением к гражданам России, в котором назвал Съезд главным оплотом консерватизма и реакции, возложил на него основную ответственность за тяжелую обстановку в стране и обвинил депутатов в подготовке «ползучего переворота». В качестве выхода из кризиса он предложил провести всенародный референдум о доверии президенту, пообещав подчиниться воле народа при любом его исходе.

В то же время полным ходом шла подготовка к замене конституционного строя буржуазной формой правления. Под присмотром западных советников за рубежом уже писалась новая Конституция. Были известны и имена тех, кто второпях лепил ее текст: С. Шахрай, А. Румянцев, Б. Золотухин… 1 февраля 1993 года на РТР был показан сюжет об участии в работе над проектом Конституции Российской Федерации представителей США.

Несмотря на то, что VII съезд народных депутатов завершился принятием компромиссных соглашений, политический кризис не ослабевал и во время работы VIII съезда, состоявшегося в марте 1993 года, вступил в новую фазу. Ее апогеем стало очередное телевизионное выступление Ельцина, который заявил, что Съезд «стал генеральной репетицией реванша бывшей партноменклатуры», и сообщил, что он подписал закон об особом порядке управления страной, что фактически означало установление президентского правления и оттеснение от власти Советов всех уровней. На следующий день, 20 марта, был издан президентский указ о назначении на 25 апреля 1993 года всенародного референдума.

Тем временем КПРФ еще только ступала на арену политической борьбы, причем первые шаги ей пришлось делать в экстремальных условиях. Вскоре после своего избрания лидером партии, отвечая в одном из интервью на вопрос: «Как может отразиться на хрупкой надежде достижения согласия в обществе негативное отношение коммунистов к курсу на реформы и демократизацию?», Зюганов заявил: «Компартия никогда не стояла в оппозиции демократизации и реформам. Мы активно будем поддерживать те преобразования, которые будут укреплять государственность, повышать благосостояние людей и действительно способствовать гуманизации общества». Эти слова для некоторых наблюдателей послужили поводом охарактеризовать нового руководителя Компартии как сторонника прагматической идеи социальной коррекции реформ, терпимого к курсу, проводимому Ельциным.

Однако у Геннадия Андреевича никогда не было ничего общего с ельцинским пониманием демократии и путей реформирования экономики страны. Изложенная им принципиальная позиция означала только одно: в своей деятельности партия нацелена на конструктивную работу и намерена руководствоваться прежде всего высшими государственными, общенациональными интересами. Компромиссы возможны и даже необходимы, но только в тех случаях, когда они способны предотвратить дальнейшее сползание страны в бездну. Для Зюганова был органически неприемлем принцип «Чем хуже — тем лучше», на который едва ли не открыто уповали многие политические деятели, ожидая нужного для них поворота в настроении масс, развития событий по сценариям, способным привести к непоправимым, трагическим последствиям. Например, после VII съезда народных депутатов довольно громко звучали голоса тех, кто считал, что не следовало отстранять Гайдара от руководства реформами — надо было дать ему возможность полностью продемонстрировать свое банкротство и только потом ставить вопрос об изменении экономической стратегии. По этому поводу Зюганов сразу же высказался в печати: «Оппозиция не может себе позволить подобных игр, ибо мы стоим перед рубежом, за которым кризис может стать необратимым. Было бы преступлением перед страной отказываться от малейших возможностей немедленно выправить положение».

В марте 1993 года КПРФ дала жесткую оценку попытке президента узурпировать власть в стране, выступив со специальным заявлением. Этот документ отражает принципиальную и последовательную линию Компартии, ее верность стратегическому курсу, провозглашенному II съездом, дает возможность более объективно разобраться в той позиции, которую она занимала в период разразившегося политического кризиса и последующих драматических событий. Знакомство с ним позволяет понять, насколько нелепы повторявшиеся время от времени в печати измышления о якобы каких-то «особых», закулисных отношениях Зюганова с Ельциным, обеспечивавших «благосклонное» отношение властей к деятельности партии.