Гений зла Гитлер

С точки зрения аристократа, сказать о ком-то, что он или она из «хорошей семьи», – это снисходительное определение, которое истинный дворянин может дать зажиточному бюргеру или, скажем, девице, дочери профессора университета. A указать, что такой-то – из «семьи», означает в принципе признание некоего социального равенства.

Оказывается, это рассуждение было – как и многое другое у Манна – скрытой цитатой. В Пруссии при возведении бюргера в дворянство в выдаваемом ему королевском патенте непременно значилось, что обладатель патента, свершивший то-то и то-то, известный своим истинно доблестным поведением и характером и «происходящий из хорошей семьи», включается в благородное сословие.

Так вот, в грамоте на дворянство, выданной в 1872 году некоему Гершону Блейхредеру, эта формулировка – «происходящий из хорошей семьи» – была опущена. Еврею – даже кавалеру прусских и иностранных орденов, даже самому богатому человеку в Берлине, – формулировка «происходящий из хорошей семьи» не полагалась, и даже королевская милость изменить этого печального обстоятельства не могла.

Из этого проистекали определенные следствия.

IV

Например – в жизни банкира Блейхредера имел место такой эпизод: баварскому королю Людвигу [5] срочно понадобились 7 миллионов марок. Бисмарк просил Блейхредера помочь, и тот постарался, но дело не выгорело – баварцы не смогли предложить никакого разумного обеспечения займа. Видимо, понадеялись, что банкир-нувориш удовлетворится каким-нибудь титулом или орденом.

Блейхредер им в займе вежливо отказал.

Все, разумеется, делалось в глубокой тайне и никакой огласке не подлежало.

После того как пыль улеглась, сын канцлера Герберт фон Бисмарк написал в письме приятелю, который был в курсе дела:

«Поистине несчастен тот, кто должен зависеть от доброй воли грязного еврея».

Согласитесь, это резковато? Как-никак Гершон Блейхредер вел все денежные дела отца Герберта, Отто фон Бисмарка, и тот ему доверял как мало кому другому. Доверие оказалось оправданным, за все долгие годы банкир своего важного клиента не подвел ни разу.

Блейхредер был важной персоной – в его доме, например, был устроен «частный» обед, на который были приглашены как послы иностранных держав, так и прусские дипломаты. При этом хозяина дома по вопросам протокола консультировали чиновники МИДа.

Обед – случай редчайший – был почтен присутствием самого Отто фон Бисмарка. Но как мы видим, это никак не повлияло на Герберта фон Бисмарка…

Так все-таки был Блейхредер важной персоной? Или все-таки нет, не был?

Ответ зависит от точки зрения. Если смотреть на дело сугубо по-деловому – то да, был. Он мог, например, устроить в своем доме бал. Приглашение на бал c благодарностью принималось, общество собиралось самое аристократическое, музыка и угощение были поистине изысканными.

Но при этом единственной барышней, не получившей за весь вечер ни единого приглашения на танец, была дочь хозяина дома. Так что с социальной точки зрения получалось, что нет, не был банкир Блейхредер важной персоной, а уж скорее – парией, едва терпимым в хорошем обществе.

Почему так получалось?

V

Королевство Пруссия, при Бисмарке объединившее вокруг себя Германию, держалось на людях, состоявших на государственной службе. Пруссия была бедна, но ее чиновники были неподкупны, ее солдаты были доблестны и – что еще более важно – исключительно компетентны. И не было в Пруссии образца 1870 года более компетентного солдата, чем начальник знаменитого прусского Генштаба генерал Гельмут фон Мольтке.

Так вот, Мольтке в бытность свою лейтенантом задумал купить себе лошадь. Поскольку денег у него на покупку не было, он взялся перевести фундаментальный труд Э. Гиббона «The History of the Decline and Fall of the Roman Empire» с английского на немецкий. За работу ему посулили гонорар в 75 талеров – и он взялся за труд. Мольтке успел перевести три четверти этой весьма объемистой книги, когда издательство отказалось от проекта. В утешение переводчику был оставлен его аванс – примерно одна треть обещанной суммы.

Лошадь он тогда так и не купил.

Такие вещи долго помнятся – к 1870 году, моменту создания Рейха, Мольтке был уже и графом, и генералом, и человеком отнюдь не бедным, но свое нерасположение к дельцам и финансистам он сохранил вполне.

А теперь примем во внимание, что Мольтке, творец великой победы над Францией, был человеком исключительных дарований – но с другой стороны, представлял собой весьма точный образец типичного прусского офицера. Бисмарк объединил Германию, как и обещал, «железом и кровью», инструментом же ему послужило военное сословие прусских дворян. В их среде не любили ни говорунов-депутатов, ни адвокатов, ни бюргеров вообще.

А уж Блейхредер, еврей – и в силу этого сомнительный даже и как бюргер, вдруг возведенный в дворянство, с аристократической прибавкой «фон», – вызывал у них просто конвульсии [6].