Гений войны Кутузов

Вдруг хрип и ржание покалеченных лошадей, свист и лязг стальных клинков, остервенелый вой и вопли раненых седоков исчезли в одно мгновение! Гигантская круговерть развалилась на части! Русская конная гвардия оказалась разбита и отхлынула с поля боя за Рауссеницкий ручей! За ней туда же покатилась и пешая часть гвардейцев Александра I. Там вся царская гвардия и простояла до вечера, уже больше не ввязываясь в бой…

…Кстати сказать, несмотря на то что кавалергарды уступили в неистовой рубке конным гренадерам, егерям и мамелюкам из гвардии Бессьера, но чести гвардейской не потеряли! И действительно, сам князь Репнин в плен попал, но гвардейские знамена были спасены. Бонапарт после сражения это отметил в разговоре с пленным полковником, князем Репниным – командиром одного из эскадронов кавалергардов: «Ваш полк достойно исполнил свой долг!» Пройдет почти 10 лет, и Наполеону представят одного из русских участников той незабываемой конной схватки при Аустерлице – лихого командира Кавалергардского полка, генерала-майора Н. И. Депрерадовича 2-го (1767–1843), и скупой на похвалу противника Бонапарт открыто выскажет ему свое полководческое восхищение бесстрашием элиты русской кавалерии, ложившейся костьми на поле боя, но не посрамившей чести русского оружия. К слову сказать, конные гренадеры так и не заставили плакать петербургских дам! Они так и не уничтожили их любимцев, как это порой преподается в отечественной исторической литературе: «Лишь 18 из 800 кавалергардов вышли из этой неравной схватки»! На самом деле это лишь в 4-м эскадроне вышло живыми из той ужасной свалки… 18 человек! Тогда как в первых трех эскадронах ранения получили лишь 19 рядовых, а вот убитых в них, вероятно, было порядка 5–7 человек…

Центр союзников был окончательно рассеян. Исход сражения уже не вызывал сомнения у… обеих сторон. Часы показывали 13.00.

…Между прочим, сил русской гвардии, несмотря на все ее несомненное мужество и ратную доблесть, не хватило (оказалось недостаточно) для переламывания ситуации в свою пользу: ее не вовремя и не концентрированно ввели в дело. Ее командующий – великий князь Константин Павлович – не был трусом, как это порой утверждается в исторической литературе, но и, конечно, не был профессионалом высшей пробы, способным вопреки ситуации «исправлять ошибки» других, к тому же ошибки катастрофические…

Глава 37 Багратион отбился, но отступил

Пока гвардии обеих сторон в очной схватке выясняли, «кто же из них круче?!» в центре поля сражения, Ланн с Мюратом – на левом, а Багратион – согласно диспозиции Вейротера – на своем правом (северном) фланге не очень-то усердствовали, преимущественно наблюдая за развернувшимся в центре сражением. Пока французы в центре не захватили Праценских высот, они не тревожили Петра Ивановича. Но как только это свершилось, по приказу Наполеона пушки оказались втащены на высоты и начался фланговый обстрел позиций Багратиона, а затем и наступление на них. Причем поначалу рубилась лишь кавалерия противников, а пехота спокойно наблюдала за ними. Лишь около 13 часов (в центре к этому времени уже все окончательно решилось в пользу французов) кирасиры Нансути опрокинули кавалерию Ф. П. Уварова и наполеоновская пехота пошла вперед. Ланна поддержала дивизия генерала Кафарелли-младшего, освободившаяся после победного для нее боя с русской гвардией в Блазовице. Ввязались в дело и кирасиры д’Опуля с драгунами Вальтера и вся легкая конница Трейяра, Мильо и Келлермана-младшего (сына знаменитого революционного генерала, маршала Франции Келлермана-старшего). Перевес неприятеля был ощутим: 17 700 человек против 11 500 человек!