Гений войны Кутузов

По одной из версий, наиболее распространенной среди исследователей, кто-то из «доброжелателей» «Кутуза» донес Румянцеву, что этот молодчик, умевший удивительно точно копировать мимику, жесты, выговор, походку и повадки сослуживцев под смех товарищей, прекрасно копирует походку и манеры командующего армией, а тот был очень вспыльчив и обидчив. Не сложились у него отношения и с возглавлявшим румянцевский штаб генералом Бауэром. Заступничество отца не помогло.

В то же время по другой версии (не столь экстравагантной!), дело обстояло несколько иначе. Румянцев, устраивая русские войска на зимние квартиры, решил подсобить не столь удачливому «брату по оружию». Он направил к нему своего генерал-квартирмейстера Бауэра, а тот, зная способности весьма толкового офицера-квартирмейстера Кутузова, взял его с собой. Впрочем, этого «взгляда» на крутой поворот в судьбе «Ларивоныча» придерживаются лишь отдельные историки.

…Кстати, это происшествие не только лишило молодого Кутузова орденов, но и стало хорошим уроком: он стал более скрытным, замкнутым, предусмотрительным. В очной беседе с сыном Илларион Матвеевич сумел-таки втолковать своему сыну-проказнику несколько прописных истин: «умей держать язык за зубами», «умей сдерживать порывы своего остроумия», «умей владеть собой» и т. п. Причем проделал он это так искусно, что у его сынули навсегда пропали прежняя веселость и общительность – «сердца людей открыты Кутузову, но его сердце закрыто для них»! Раз и навсегда Михаил Илларионович усвоил урок отца: «подушка, на которой спит полководец, и та не должна знать его мыслей»! Так жизнь вносила свои коррективы в характер будущего многоопытного царедворца, дипломата и… Спасителя Отечества в «грозу 1812 г.». И очень много из его поведения и действий в ходе Отечественной войны 1812 г. следует объяснять именно этим мудрым посылом…

И тем не менее война под началом Румянцева стала для Кутузова своего рода академией военного искусства. Он близко видел, как Румянцев руководил боем. Более того, он постигал стратегию военных действий: Румянцев считал, что «никто не берет города, не разделавшись с войсками, его защищавшими». При этом не всегда следовало только наступать.

Глава 5 Ранение, награждение, лечение, дела семейные, и не только…

Так или иначе, в 1772 г. по вполне весомой причине – из-за «неуважения» к командующим – войну с турками подполковник Кутузов заканчивает во 2-й Крымской армии. В ней под началом В. М. Долгорукова он участвовал в завоевании Крыма и Кубани, где 23.07.1774 г. в бою под деревней Шумы (Шумной; сегодня в память о ранении Михаила Илларионовича – Кутузовка) (неподалеку от современной Алушты; между Судаком и Ялтой) со знаменем в руках повел за собой гренадер Московского полка (легиона) преследовать противника и был тяжело ранен в голову ниже левого виска: пуля вышла за правым глазом и чудом не задела мозг! Кутузов выжил, но со временем стал хуже видеть правым глазом. Эскулапы единодушно удивлялись: по всем медицинским консилиумам Кутузов должен был скончаться! О нем стали писать как о феномене, чуде из чудес в медицинских журналах и газетах, а поэт Гаврила Романович Державин запечатлел ранение Кутузова в бессмертных строках: «…смерть сквозь главу его промчалась. Но жизнь его цела осталась!»

…Кстати сказать, на той войне сражались все три Кутузова: отец – Илларион Матвеевич – инженер-генерал-майор, наш старый знакомец Миша – капитан, а потом премьер-майор, подполковник и его младший брат Семен Илларионович – флигель-адъютант. Им даже удавалось свидеться. Но никогда более военные пути-дороги отца и сыновей уже не пересекались: Кутузов-отец вскоре вышел в отставку, Семен Кутузов вынужденно проделал то же самое по причине тяжелой умственной болезни и лишь Михаил Кутузов до конца своих дней оставался на военном поприще и сделал их фамилию всемирно известной, а в России и, того более, легендарной…

Князь Долгоруков представил Кутузова к ор. Св. Георгия IV кл., но поскольку пришло сообщение о его тяжелейшем ранении, то посчитали Михаила Илларионовича обреченным, а традиции жаловать ордена посмертно тогда не было. Только по излечении героя сам Долгоруков снова выступил ходатаем о награждении Кутузова этим орденом. По личному указанию Екатерины II, наградившей таки 26.11.1775 г. героя «Егорием» IV кл., за казенный счет ему был дан отпуск для лечения за границей.