Гений столичного сыска

– Геннадий Никифорович, но ведь я же…

– Ладно-ладно, не благодари, иди уж!

– Нет, я не о том. Я хотел сказать…

– Хочешь, чтобы я подобрал? Какой ты все-таки, Иван Федорович, злой на работу! Хорошо, так и быть, подберу для тебя новое дельце. Как раз такое, какое, кроме тебя, вряд ли кто сумеет раскрыть. Думаю, ты останешься доволен.

Судебный следователь по важнейшим делам Воловцов вышел из кабинета Радченко слегка озадаченный. По тому, как это было сказано – «новое дельце», – Иван Федорович понял, что его опасения насчет «гиблого дела», похоже, небезосновательны…

Окружной прокурор Московской судебной палаты действительный статский советник Владимир Александрович Завадский, кавалер семи орденов, включая орден Святой Анны второй степени, встретил Воловцова с распростертыми объятиями. Сказано, конечно, образно. Ежели выразиться более приземленно, то, завидев Ивана Федоровича входящим в кабинет, Завадский поднялся, вышел из-за стола и даже сделал несколько шагов навстречу Воловцову, что должно было означать особое к нему расположение, протянул сухощавую ладошку:

– Вот он наш герой… Какой молодчина! Рад, рад, Иван Федорович!

Владимир Александрович предложил Воловцову присесть и вернулся за свой огромный стол, занимавший едва ли не четверть кабинета. Действительный статский советник Завадский часто был придирчив, скрупулезен и считал себя обязанным быть в курсе всего происходящего в обоих гражданских и уголовном департаментах палаты. Вследствие этого он периодически докучал своим подчиненным всяческими проверками, часто заставляя их писать различного рода отчеты, доклады и рапорты по поводу и без. Характер окружной прокурор имел нервический и по-стариковски тревожный, и зачастую не без вредности. Его норов усугублялся еще и тем, что, разменяв год назад седьмой десяток, Владимир Александрович рассчитывал в скором времени получить почетное и достойное его беспорочной службы и заслуг звание сенатора. А поэтому весьма опасался допустить хоть какую-нибудь промашку или, не приведи господь, серьезную ошибку и тем самым перечеркнуть все надежды на сенаторское звание.

В добром расположении духа, какое виделось сейчас коллежскому советнику Воловцову, его превосходительство бывал нечасто, потому Иван Федорович немного успокоился, уж чего-чего, а распеканции[3] от Завадского сейчас не будет.

– Рад сообщить вам, Иван Федорович, что нами получены благодарственные письма от господ рязанского губернатора и прокурора тамошнего Окружного суда о вашей помощи в расследовании известного вам дела, – бодро произнес окружной прокурор Московской судебной палаты Завадский. – Весьма нашумевшего! – И несколько тише продолжил: – Великий князь Сергей Александрович[4] о нем выспрашивал… Эти господа, помимо прочего, положительно ходатайствуют о награждении вас орденом, о чем мною уже написано представление. Так что в самом недолгом времени я надеюсь вручить вам орден Святой Анны третьей степени, вполне заслуженный. Признаюсь, я очень доволен, что в нашей Судебной палате служат лица, считающие себя на службе государю и Отечеству и в вакационное время. Это весьма и весьма похвально…

– Благодарю вас, – привстал со своего стула Иван Федорович, но Завадский жестом усадил его обратно.

– И еще, – несколько строже продолжил его превосходительство, – принято решение и уже получено письменное согласие от генерал-прокурора и министра юстиции действительного тайного советника Николая Валериановича Муравьева о весьма значительном расширении ваших полномочий. Вы теперь по должности являетесь судебным следователем по особо важным делам, то есть наделяетесь полномочиями расследовать уголовные и иные дела не только на территории округа Московского окружного суда и Судебной палаты, но и на территории всей Российской империи. Хотя, полагаю, вам к этому не привыкать, – улыбнулся Завадский. – Это очень почетно, но и весьма ответственно. И заметьте: должность сия вам вменяется безо всякой предварительной аттестации, – после этих слов действительный статский советник Завадский со значением посмотрел на Воловцова, – поскольку будем считать, что вы прошли ее, раскрыв такое непростое дело в Рязани. А теперь, – Владимир Александрович отвел взгляд от собеседника, – не смею вас больше задерживать…

У Радченко был посетитель, поэтому Воловцову пришлось с четверть часа подождать в приемной, пролистывая газеты, лежащие на небольшом столике. Когда статский советник освободился, Иван Федорович вошел в кабинет начальника с некоторой опаской, поскольку вспомнил его слова про «новое дельце».

– Ну что, как тебе наш окружной прокурор? – поинтересовался Радченко, складывая бумаги в аккуратную стопочку на столе.

– Я застал его в благостном расположении духа, – отозвался Иван Федорович.

– Значит, быть ему вскорости сенатором, – резюмировал статский советник. – А тут еще сам градоначальник его поддерживает. О новом деле для тебя он ничего не сказывал?

– Нет, – ответил Воловцов, насторожившись.