Гений разведки

— Пункт восьмой… "Гражданское население неприкосновенно. Солдату запрещается заниматься грабежом или иными насильственными действиями. Исторические памятники, а также сооружения, служащие отправлению богослужений, здания, которые используются для культурных, научных и иных общественно-полезных целей, подлежат особой защите и уважению. Право давать рабочие и служебные поручения гражданскому населению принадлежит представителям руководящего состава. Последние издают соответствующие приказы. Выполнение работ и служебных поручений должно происходить на возмездной, оплачиваемой основе".

— Эко как загнули! Значит, они нам свет, закон, правила, цивилизацию, а мы, дураки, сопротивляться!

— Выходит так, — вздохнул Фаворов и опять уставился в зольдбух. — "Запрещается приступ (переход или перелет) нейтральной территории. Запрещается обстрел, а также ведение боевых действий на нейтральной территории". Осталось всего два пункта!

— Только на хрена они мне?

— Так, для галочки, в целях общего просвещения!

— Нет… Пора… Пока стихла клоунада.

— Может, вы имели в виду канонаду, товарищ старший сержант?

— Может… Тьфу… Опять начали. Ты читай, братец, не останавливайся… Может, успокоятся, нелюди… Обед на носу — святое дело для любого супостата.

— "Немецкий солдат, попавший в плен и находящийся на допросе, должен сообщить данные касательно своего имени и звания. Ни при каких обстоятельствах он не должен сообщать информацию относительно своей принадлежности к той или иной воинской части, а также данные, связанные с военными, политическими или экономическими отношениями, присущими немецкой стороне. Запрещается передача этих данных даже в том случае, если таковые будут истребоваться путем обещаний или угроз". И последнее: "Нарушение настоящих наставлений, допускаемое при исполнении служебных обязанностей, карается наказанием. Донесению подлежат факты и сведения, свидетельствующие о нарушениях, которые допускаются со стороны противника в части соблюдения правил, закрепленных и пунктах 1–8 данных наставлений. Проведение мероприятий возмездного характера допускается исключительно в случае наличия прямого распоряжения, отданного высшим армейским руководством".

Подгорбунский устало смахнул пот со лба и ещё раз покачал головой, таким образом демонстрируя полнейшее презрение к лживым постулатам геббельсовской пропаганды; к "явному фарисейству" — как мысленно он озаглавил "фашистские понятия", и бросил вслух:

— Ладно… Ты гуляй, а я пошёл…

— Куда?

— Вперёд — за орденами!

— А если точнее?

— За вторым фрицем. Можешь, кстати, на всякий случай, пульнуть несколько раз в сторону "воинов света", чтобы хоть немного умерить их огненную прыть. А то завалят командира, где ещё такого отчаянного найдёшь?

— И то правда — нет таковых больше на свете. Так что берегитесь, дорогой Владимир Николаевич. Вы нам живой нужны.

— Давай на "ты", братец… Русские всё же люди. Как там тебя матушка до войны величала?

— Васькой! — отгоняя на задний план тёплые воспоминания о родной кровинке, довольно протянул Фаворов. — Точнее, Васюткой…

6

Обычно "великие" военачальники не очень-то и стремятся лезть в самое пекло. Да и не положено им. По закону любой страны и любого времени. Причём не только военного.

Руководить боем лучше всего со стороны. Находясь на безопасном расстоянии от средств поражения противника. Из хорошо оборудованного блиндажа, штабной землянки или командного пункта.

Выходит, выражение "риск — дело благородное", не ко всем относится; а к высоким воинским чинам, которые по идее должны соответствовать всем классическим канонам породистой добродетели, вообще не имеет прямого отношения?

Катуков не был исключением из правила. Но всё же — следует признать — появлялся на "передке" достаточно регулярно. А с недавних пор и вовсе разошёлся, распоясался: через день стал наведываться в расположение 445-го мотострелкового батальона.

Первый раз — для того, чтобы вручить его бойцам награды; второй…

Впрочем, давайте по порядку!

Комбат, заранее предупреждённый о предстоящем визите высокого начальства, в очередной раз нетерпеливо прильнул к добытому в бою уникальному цейссовскому биноклю (тоже неслабый трофей!) и уставился в северо-западном направлении.

Как вдруг…

Из чернеющего на горизонте Вахновского леса[27]наконец-то вынырнула знаменитая комкоровская "эмка"[28], уверенно ведомая твёрдой рукой старшего сержанта Александра Кондратенко — личного водителя Катукова ещё с далёких довоенных времён.

— Батальон, стройся! — прогремела долгожданная команда. — Первая рота — слева от меня, вторая — за ней!

И почти сразу же — как только распахнулась правая дверца легковушки:

— Товарищ генерал-майор…

— Отставить, — в своём стиле отмахнулся Михаил Ефимович. — Здравствуйте, товарищи первогвардейцы!

— Здрав… жел… тов…

— Сегодня мы прибыли к вам не с пустыми руками, — Катуков располагающе улыбнулся и предоставил слово своему спутнику — капитану, прибывшему вместе с ним в автомобиле. — Сергей Иванович, огласите приказ, пожалуйста!