Гений разведки

— Думайте… Вспоминайте, а я пока сухих дровец немного насобираю, чтобы не возвращаться назад с пустыми руками. Ночью дождик крапал… Блиндаж немного подсушить не помешает.

— О! Дров… Ефрейтор Дровянников… Точно! Ты с ним близко знаком?

— Да как вам сказать? В одном лагере срок коротали.

— И как он тебе?

— Нормальный пацан, — уклончиво пробурчал Владимир (не сдавать же старого товарища?) — Правильный… Надёжный… А что?

— Выходит, ты за него ручаешься?

— Стоп. Так мы не договаривались!

— Ответь коротко: да или нет?

— Не знаю.

— Хорошо. Подумай. Ибо мне, как никогда, нужна твоя помощь, товарищ старший сержант, в одном щепетильном деле, — добавил Попель. — Самому, понимаешь ли, духу не хватает, смелости, решительности…

— Что вы такое несёте, Николай Кириллович? Будто мы вместе не бывали в различных переделках! — мгновенно раскусил его замысел Подгорбунский.

— Бывали. Подтверждаю.

— К тому же некоторые особо длинные языки утверждают, что вы уже и во время нынешней войны успели отличиться.

— Ты о чём, братец?

— Несколько недель удерживали с подвижной группой немалый город Дубно, когда все остальные просто драпали "нах ост". На восток — по-нашему, — доходчиво пояснил Володька.

— Было дело, — не стал скромничать политработник. — Но я не о наших с тобою личных подвигах хотел поговорить. И не о героических поступках вообще и в целом, а, по большому счёту, о вражьей подлости…

— Давайте… Поговорим…

— Недавно мы получили письмо из Ростова. Тяжёлое. Можно сказать даже — жутковатое. До сих пор не могу окончательно прийти в себя.

— Не тяните резину, товарищ бригадный комиссар. Говорите по существу, прямо, не пытаясь кривить душой…

— Сейчас… Соберусь с духом — и начну.

— Похоже, именно мне придётся сообщить Алику весть о гибели родных? — прочитал его мысли старший сержант, оказавшийся по факту неплохим психологом, как, впрочем, и большинство тех, кто провёл некоторое время за "колючкой".

— Да уж… Всё точно… Выходит, ты не только смел, но и проницателен… — по достоинству оценил Попель.

Говорят, скромность украшает человека. Но не каждого. И не всегда.

Вот и Володя в угоду сиюминутному моменту не стал умалять свои достоинства.

— Есть такое качество, — выдохнул он самодовольно и потянулся в карман за портсигаром — этим утром он ещё не успел, как следует, насладиться любимым табачком. То ли просто не хотелось, то ли присутствие рядом комиссара удерживало от такого шага.

— Его мать, отец и десятилетняя сестра расстреляны фашистами в глиняном карьере кирпичного завода. Всё, — тем временем быстро-быстро выпалил Николай Кириллович, будто стряхивая с плеч непосильный груз.

— А письмо кто написал?

— Сосед.

— Да уж… Алик так мечтал вернуться в семью, в родительскую, как он говорил, хату…

— Нет у него больше дома. Гитлеровцы сожгли. За помощь красным партизанам.

— Хорошо. Давайте эту мульку сюда.

— Что давать?

— Письмо.

— Вот — держи. А самого Дровянникова я пришлю завтра — с очередной партией боеприпасов.

— Понял… Ну что? Будем разбегаться? Ой, пардон, разрешите идти, товарищ комиссар?

— Валяй! — кивнул замполит и… громко расхохотался, наслаждаясь собственной раскрепощённостью.

Следом за ним оскалил зубы в улыбке и главный герой нашего повествования.

Вот так, шутя и подтрунивая над собственными слабостями, а порой и вовсе пытаясь вытолкнуть друг дружку за пределы узкой лесной тропы, они и возвращались в "родную гавань" — словно два равных по положению в армии бойца, а не большой начальник, командир с одним из самых младших своих подчинённых.

Впрочем…

В ту войну многие замполиты не считали зазорным быть "ближе к народу"…

9

Помимо обещанных боеприпасов в тот тихий, безветренный и невероятно ласковый (лагидный, как говорят на родине Попеля) летний вечер одинокая "полундра", уверенно ведомая крепкой рукой бывшего ростовского хулигана, а нынче — красноармейца, ефрейтора Олега Ивановича Дровянникова, доставила на "передок" не только боеприпасы, но ещё и несколько ящиков американской тушёнки, которая уже в течение десяти месяцев исправно поступала в Страну Советов в рамках пресловутого ленд-лиза.

Почему пресловутого?

Достаточно упомянуть, что та — распиаренная — программа не была бескорыстной (lend — давать взаймы и lease — сдавать в аренду, внаём), и что другой союзник США — Великобритания, пострадавший от агрессии фашистов значительно меньше, чем наша великая Родина, — по факту получил материальной помощи на сумму без малого в три раза больше!

Хотел написать, что подобные вещи лучше не обсуждать, не зря ведь в народе говорят, что "дареному коню в зубы не заглядывают", но вовремя спохватился: какой же он, на фиг, дареный?

Наёмный?

Арендованный?

Но ведь это, как говорят в Одессе, две большие разницы (простите, за лирическое отступление!).

Однако…

Что было, то было!

Русские люди в большинстве своём отходчивы и совершенно незлопамятны. Недаром же говорится: кто старое помянет, тому глаз вон!

…Несколько жестяных банок, щедро смазанных основательно загустевшим солидолом, разбитной водитель предусмотрительно "заныкал в загашничек".