Читаем Гении, изменившие мир полностью

Н. Н. Страхов писал ему: «Очевидно, по содержанию, по обилию и разнообразию идей вы у нас первый человек и сам Толстой сравнительно с вами однообразен. Этому не противоречит то, что на всем вашем творчестве лежит особенный и резкий колорит».

А жизнь Достоевского при всех поворотах его судьбы можно свести к трем понятиям — долг, обязанность и борьба. Говоря «о резком колорите» писателя, Страхов прежде всего имел в виду особенности его личности — неустойчивую психику, ревностное отношение к своему и чужому творчеству, обидчивость, необычайное самолюбие, резкую смену настроения. Все эти качества сложились под влиянием многих жизненных обстоятельств, выпавших на долю писателя.

Будущий гений земли русской, Федор Достоевский родился 11 января 1821 г. в Москве. Его отец, Михаил Андреевич, сын сельского священника, еще в юности порвал с семейной традицией и навсегда оставил родительский дом. В Москве он получил медицинское образование, а в 1812 г. во время нашествия Наполеона служил в военных госпиталях, затем определился в Мариинскую больницу для бедных. В 1828 г. штаб-лекарь Достоевский получил право на потомственное дворянство. Мать будущего писателя, Мария Федоровна, происходила из московского купеческого рода Нечаевых, отличалась большой набожностью, с малого возраста познакомила детей с Евангелием и часто возила их на богомолье в Троице-Сергиеву лавру. Она умерла, когда Федору было 16 лет, и ее смерть дети пережили очень тяжело.

О своем детстве Достоевский вспоминал редко. По словам С. Д. Яновского, Федор Михайлович говорил ему «многое о тяжелой и безрадостной обстановке его детства, хотя благоговейно отзывался всегда о матери, о сестрах и брате Михаиле Михайловиче». Отношение Достоевского к отцу, человеку мнительному и болезненно подозрительному, было двойственным: «Он любил его особой страдальческой любовью, но память о нем хранила немало и тягостных отроческих впечатлений».

С 1832 г. братья Достоевские занимались с приходившими на дом учителями, а со следующего года обучались в пансионе Н. И. Драшусова (Сушара), затем в пансионе Л. И. Чермака. Гнетущая атмосфера этих учебных заведений и оторванность от семьи вызывали у Федора болезненную реакцию, хотя и пробудили страсть к чтению.

В 1837 г. отец решил отправить сыновей в Петербург для продолжения образования в Главном инженерном училище, одном из лучших учебных заведений того времени. Поступить удалось только Федору, что подействовало на него угнетающе: он должен был расстаться с любимым братом, самым близким ему человеком. А с товарищами по училищу Достоевский так и не сблизился. Один из его соучеников вспоминал: «Во всем училище не было воспитанника, который бы так мало подходил к военной выправке. Движения его были какие-то угловатые и вместе с тем порывистые. Мундир сидел неловко, а ранец, кивер, ружье — все это на нем казалось какими-то веригами, которые временно он был обязан носить и которые его тяготили. Нравственно он также резко отличался от всех своих — более или менее легкомысленных — товарищей. Всегда сосредоточенный в себе, он в свободное время постоянно задумчиво ходил взад и вперед где-нибудь в стороне, не видя и не слыша, что происходило вокруг него».

В письме к брату Федор писал: «У меня есть проект: сделаться сумасшедшим… Брат, грустно жить без надежды. Смотрю вперед, и будущее меня ужасает… Я ношусь в какой-то холодной полярной атмосфере, куда не заползал луч солнечный; я давно не испытывал взрывов вдохновения… зато часто бываю в таком настроении, как шильонский узник после смерти братьев в темнице». Личная драма усугублялась и тяжелыми семейными обстоятельствами: в 1839 г. неожиданно скончался Михаил Андреевич (по официальным сведениям, он умер от апоплексического удара, а по семейным преданиям, был убит крепостными), и Федор вместе с Михаилом были взяты под опеку. Известие о смерти отца настолько потрясло 18-летнего юношу, что с ним случился тяжелый эпилептический припадок, первый из тех, которые будут впоследствии преследовать его всю жизнь. (По другим данным, первый приступ эпилепсии у Федора случился еще в 7-летнем возрасте.)

Одиночество, отвращение к будущей профессии и военной муштре привели к тому, что уже в 1814 г., через год после окончания училища, Достоевский «по домашним обстоятельствам» оставил службу в Инженерном департаменте, решив посвятить себя литературе, в основном переводам. Некоторый опыт у него уже был: в этом же году в печати появился его перевод романа Бальзака «Евгения Гранде».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука