Гений из Гусляра

В годы удаловской молодости таких девиц еще не рожали и не разводили. Главной частью девицы были ноги, сооружения архитектурной ценности. На них уже можно было вешать дощечку: «Памятник архитектуры конца XX века. Охраняется общественностью». Над ногами, на уровне удаловского подбородка начинались прочие детали тела – талия, наглая грудь, а потом нечто розовое, голубое и золотистое.

Удалова покачнуло на девицу, и парень на него зарычал. Он был коротко стрижен, и наверно, в стрижке отрезали ему затылок, но обошлось без кровотечения, там была сплошная кость.

Автобус остановился у парка. Парень подтолкнул девицу, та спрыгнула с подножки, пошатнулась на своих колоннах, но устояла. Парень тут же подхватил ее за талию и прижал к себе. Так они и ушли.

Удалов сошел на следующей остановке.

Навстречу шагал соседский мальчонка. Он вырос на глазах, два раза уже развелся. Так быстро бежит время. Было бы преувеличением назвать Колю Гаврилова умственно отсталым, но у него было в жизни одно желание – постоянно доставлять себе удовольствие. Это сужало его горизонты.

Сейчас Гаврилов получал удовольствие. Даже усы шевелились. Он вел под руку длинноногую блондинку. В ее прозрачных голубых глазах отражалось небо. Удалов представил ее на освещенной сцене с лентой через плечо: «Мисс Кандалакша».

Где-то Удалов эту блондинку уже видел.

Ага, в автобусе. Только на ней должна быть другая надпись... Что-то о памятнике архитектуры. Когда же она успела перебежать к Гаврилову от мускулистого парня?

При виде Удалова Гаврилов покрепче прижал к себе блондинку, а та потерлась грудью о плечо кавалера. Красиво потерлась. У нее все получалось красиво.

Наверное, она – близняшка той, что была в автобусе...

Удалов хотел было свернуть во двор, но тут его внимание привлекло зрелище куда необычнее прежнего.

По той стороне гулял старик Ложкин, пенсионер районного значения, на поводке он вел тигра средних размеров. Тигр был настоящий – иначе бы с его пути не разбегались нечаянные кошки и собаки. Удалов хотел было поздороваться, но раздумал, потому что понимал: если Ложкин отзовется своим пронзительным голосом, тигр обязательно сорвется с поводка и набросится на Удалова.

Удалов обратил взор к облакам и принялся бочком-бочком продвигаться к воротам дома № 16.

И тут пронзительный голос Ложкина все же догнал Корнелия Ивановича.

– Куси его! – кричал Ложкин. – Пришел Удалову конец!

Удалов оглянулся и в ужасе присел. Потому что тигр был готов к прыжку.

Длинное осиное тело хищника прижалось к пыльному асфальту, глаза сузились, пасть была чуть приоткрыта, чтобы розовому языку было сподручнее облизывать клыки. Тигр усмехался. Тигр уже представлял себе, как он разорвет пополам, растерзает тело Корнелия Ивановича.

– Ты чего, охренел, что ли, сосед? – послышался голос с неба. Словно архангел Гавриил затрубил в медные трубы.

И в самом деле – сверху пришло спасение.

Супруга Корнелия Удалова Ксения спускалась оттуда медленно и неотвратимо.

Радость спасенного Удалова была столь велика, что он не сразу сообразил, каким же образом его жена научилась летать, причем не махая руками, так как в руках у нее были сумки с покупками.

Ксения опустилась как раз между тигром и мужем.

– Кыш! – приказала она ужасному хищнику.

Тигр пополз задом наперед, норовя спрятаться за Ложкина.

– Ксения, – сказал Ложкин. – Ты не права. Я же только пошутил.

– Он сожрать меня хотел, – сказал Удалов. Он увидел наконец, как же летает его жена, – оказывается, у нее к спине был прикреплен небольшой пропеллер. Где-то он читал о таком средстве. Но где – забыл.

– Найдется на тебя правый суд, наперсник разврата, – пригрозила Ксения.

– Но кто же мог подумать, что он испугается? – оправдывался Ложкин.

– Мой Корнелий возвращается с приусадебного участка, – сообщила Ксения. – Мой Корнелий не совсем в курсе, как у нас развиваются события. Ты что, не заметил? Его же неделю как не было.

Тигр лежал за Ложкиным, отвернувшись к стене, и делал вид, что его там и не лежало.

– Пошли, – приказала Ксения мужу.

Корнелий пошел за женой. Он не оборачивался, хотя тигр мог и прыгнуть. Но тигр не прыгнул. И Ложкин больше не смеялся. Ксению он побаивался. Да кто Ксению не побаивается?

Во дворе никого не было. Перед дверью Ксения завела руку назад и отстегнула пропеллер. Не дожидаясь вопроса, пояснила:

– Называется «Малыш Карлсон».

– Ага! – вспомнил Удалов. – Не страшно?

– Третий день летаю. Привыкла. Удобно. Сумки таскать не надо.

Только дома, разувшись, Удалов собрался с духом и спросил жену:

– Докладывай, Ксения, что без меня происходило?

– Да как тебе сказать...

Удалов прошел на кухню за женой. На кухне стояла новая машина, видно, комбайн. Правда, Ксения раньше такими вещами не баловалась.

– Это еще что такое? – спросил Удалов.

– А ты руки мой, не спрашивай, – ответила Ксения резко, словно чувствовала себя виноватой.

– Это же, наверное, бешеных денег стоит, – сказал Удалов.

Ксения не ответила. Она открыла сверху этой хромированной машины отверстие чуть побольше среднего размера кастрюли. Кинула внутрь несколько нечищеных картофелин. Машина уютно заурчала.