Гении и прохиндеи

всё-таки не рассчитывала, что тот напишет хвалебную книгу о мерзавце, её напечатает аж сама "Молодая гвардия", которую возглавляет великий патриот Александр Кротов, выйдет отдельное издание, его разрекламирует "Советская Россия" ,где движет умами еще более грандиозный патриот Валентин Чикин, что, наконец, и на страницах "Завтра" журналисту- власовцу будет дозволено писать о Власове как о "славном русском генерале. "

Но почему же всё-таки американской бабе удалось так легко опрокинуть навзничь и употребить по своему вкусу пуровского генерала? Да потому, что еще до встречи с ней генерал свихнулся на патриотизме, дойдя в этом вопросе до полной уверенности, что никакой русский человек никогда не может быть предателем. Таким экстрапатриотам говорят: позволь, да ведь от Святополка Окаянного до Горбачева их столько было... Вздор!- отвечают они. Святополк и Горбачев были евреями!.. Ну, а подобного заявления вполне достаточно ныне, для того, чтобы оставаться в первых рядах патриотов даже с именем Власова на устах, подернутых пеной...

На месте Проханова дал бы я полный отлуп от газеты тому литературному психу /на сей раз не генерал, а газетный капитан первого ранга/,что поносит чуть ли не всю нашу литературу, начиная сЛьва Толстого. Его он называет "отравителем колодцев русской жизни", а! его произведения это, оказывается, "вагон книг типа/!/ "Войны и мира". И при этом, естественно, взывает к авторитету - кого же еще! - дяди Сэма: "Весь этот вагон художественности американцы точно называют "фикшн" - "фикция", вымысел, сочинительство. "И не соображает при этом., что с помощью таких доводов можно объявить эталоном барахла не только почти всю русскую литературу - сочинительство же! - но и американскую тоже хотя бы Фолкнера с его выдуманной Йокнапатофой.

Толстой, Бунин, Вересаев видятся психу то ли вдохновителями, то ли прямыми соучастниками Ягоды, Ежова, Берии, поскольку лет за 30-40 до низ имели неосторожность напечататься в газете, которая потом стала большевистской. А свихнулся он на монархизме, и потому истинными светочами русской литературы считает лишь особы великокняжеские: известного Константина Романов, да неизвестного Олега Романова, погибшего молодым, но успевшего сочинить несколько стихотворений в духе "Окон ТАСС" времен войны. Например:

Братцы!Грудью послужите!

Гряньте бодро на врага!

И вселенной докажите,

Сколько Русь нам дорога.

Нет, наши "Окна" были всё же посильней. Правда, мой покойный друг Коля Глазков уверял:

Мне говорят, что "Окна ТАСС"

Моих стихов полезнее.

Полезен также унитаз,

Но это не поэзия.

Тем не менее, псих заявляет: "Князь Олег более народен, чем его сверстник Есенин". А недавно надеждой русской литературы объявил по телевидению Олега Романова еще и всем известный Радзинский, который , по меткому замечания Н.Сванидзе, в дополнительной рекомендации не нуждается?

В советской литературе капитан-монархист, естественно, поизнаёт и любит только Булгакова, только "Дни Турбиных". Но, мамочка родная, какими вороми новостей и открытий, окружена эта африканская любовь! Пишет, что, что на премьере "Дней Турбиных", которая-де состоялась во МХАТе "в начале тридцатых годов", как только артисты на сцене по ходу пьесы затянули Боже, царя храни...", так весь зал вскочил и тоже благоговейно затянул. И вместе со всеми, говорит, затянул председатель Совнаркома II. И. Рыков, А когда очухался от приступа монархизма, то побежал за кулисы и устроил артистам разнос: как, мол, посмели меня, предсовнаркома!..

Ах, как всё это живописно! Но, во-первых, причем же здесь артисты?0ни лишь играли текст Булгакова, и разнос надо бы делать ему, художественному совету театра, дирекции. Неужто Рыков этого не понимал? Во-вторых, в "вначале тридцатых годов" Рыков уже не был предсовнаркома, его сменил сороколетний В.М.Молотов, В-третьих, премьера "Дней" состоялась во МХАТе вовсе не "в начале тридцатых" "Спроси любого пожарника или омоновца, 5 октября 1926 года. Тогда действительно предсовнаркома был Рыков, но всё-таки он не вскакивал и не пел царский гимн, ибо никто, кроме артистов на сцене, его не пел .Все другие рассуждения капитана о литературе на таком же примерно умственном уровне катитана Лебядкина.

И наконец, последнее. У Александра Проханова юбилей. На его месте я непременно учёл бы опыт некоторых нынешних посткоммунистических торжеств этого рода. Не давно я был на одном из них...

Как это делалось раньше? Ну, во главе стола или в президиуме рядом с юбиляром сажали директора или другого большого начальника, секретаря парткома, а то и райкома - по пропоганде, дальше - знатного стахановца, ветерана войны или труда...А что я увидел теперь? Всё то же только наоборот: секретарь, но не партийный, а писательский, не директор, а губернатор/недавний секретарь обкома/.наконец, не ветеран войны, не стахановец, а старенький батюшка. Он-то, батюшка, был особенно уместен, ибо сподобился еще и стихи сочинять. В таком роде:

Что перетянет на весах,

Весы под тяжестью не гнутся.

Бывает просто что-то так,

А очень сильно подаются.

Как угадать, кладя на них,