Гений

Детство

I

Известно всем, где и когда поэт

Родился, в чьей семье, в какое время.

Кто в нём своей души оставил свет,

Кто научил его ценить мгновенья

И жизни, и любви, кто навсегда

Привил любовь к поэзии волшебной,

Учил мечтать и вглядываться вдаль

И брать пример с изысканных соседей,

С талантливых своих учителей,

Героев, мужественных полководцев,

И в трудный час казаться веселей,

Жить, улыбаясь, как на небе солнце.

Но главное – трудиться день и ночь,

Словно предвидя жизни путь недлинный,

Гоня из сердца все сомненья прочь,

Не поддаваясь грусти и унынью.

И не страшась при жизни никого,

Спешить куда-то вдаль степной дорогой.

Но каждый представляет путь его

По-своему, а я один из многих.

II

Он по отцу был Пушкиным рождён,

По матери – из абиссинских князей

Далёкой Африки. Недаром в нём

Так много чувств, любви, страстей, фантазий

И живости, и юркой быстроты

В движении, в манерах, в разговоре…

Поэт умел обидчика простить,

Но обострял всегда любые споры,

Уверенный в суждениях своих.

И лишь когда один, в уединенье

Он оставался, был как будто тих,

Но в нём уже бурлило вдохновенье.

Он третьим поколеньем представлял

Кровей славяно- африканский сгусток,

Который неожиданно взорвал

И изменил литературы русло

России, оживив её поток,

Отбросив старые каноны смело.

И до, и после Пушкина никто

Подобное не мог России сделать.

III

Род Пушкиных был древним, с давних лет

Они с царями запросто общались.

Но в этой жизни постоянства нет,

И многие дворяне обнищали.

Одни беднели, честностью гордясь,

Позорить честный, славный род не смея.

Другие же, над истиной смеясь,

Стыд потеряв, дни проводя в весельях,

Коварством, подлостью достичь смогли

Высоких положений и богатства.

Хозяева усадьб, крестьян, земли,

С самим царём они встречались часто.

Но Пушкиных был обедневший род,

И круг знакомств их был, конечно, уже.

Отец поэта жил не без забот,

Майор в отставке, продолжал он службу.

Не лишним было жалованье, он

Любил играть в рулетку, карты, кости…

В Надежду Осиповну был влюблён,

Став для её семьи желанным гостем.

IV

Как повстречались пылкие сердца,

Как вспыхнула любовь, никто не знает.

Как уносил с отцовского крыльца

Жених невесту, к сердцу прижимая.

В коляску сев с ней, уезжал туда,

Где тишина покорена Москвою.

Бежала долго вслед за ними вдаль

Девчонка босоногая, Прасковья.

И вечерело. Оставался Псков,

Знакомый, близкий, позади надолго.

И лишь вечерний звон колоколов

Гнал из души неясные тревоги.

Неслась коляска словно в новый век,

И ей как будто ночь сама внимала.

Молчал жених, не поднимая век,

Невеста на руках его дремала.

Дорога долго их ещё трясла,

Но хрупкую любовь всё ж не разбила.

И встретила их гордая Москва

И как детей любимых приютила.

V

Москва! Всех городов российских мать,

Державы слава и оплот покоя.

Ты с древних лет старалась оправдать

Своё предназначение святое.

Ещё когда вся русская земля

Была под игом диких, злых монголов,

Уже в те дни, до времени тая

Великой правды пламенное слово,

Накапливая силы, ты ждала

Час торжества, победы час великий.

Недаром терпеливой ты была

И, в думы своего народа вникнув,

Во имя счастья повела на бой,

На чьих весах и жизнь, и смерть висели.

И став впервые над своей судьбой,

Врагу навстречу ты шагнула смело.

И опрокинулась Мамая рать,

Гонимая Донским, великим князем.

С тех пор, Москва, ты стала расцветать.

И мир Руси с тобой был прочно связан.

VI

Ты, первая из русских городов,

Россию возвеличила собою.

Хрустальный звон твоих колоколов

Мир осеняет нежною любовью,

Величие и нежность всем даря,

Уверенность в сердца людей вселяя.

Века, как стражи древнего Кремля,

Друг друга чётко и легко сменяют.

За каждым веком новый век спешит

Иными днями, укрепляя веру.

А Кремль всё тот же: и в ночной тиши,

И в яркий день, и в нежный час вечерний.

Не из идей он выстроен, ему

Пороки, зло людей невыносимы.

Фундаментом, упёршись в глубину,

Он рвётся в небо башнями своими.

Не он ли, Кремль, – центр истинной Москвы,

Её неповторимая основа

И средоточие духовных сил?

Но он таит в себе и запах крови.

VII

Вот город, где и был поэт рождён.

Москва, она дала немало миру

Бессмертных и талантливых имён.

На этот раз, предпочитая лиру,

К поэзии склоняясь, отдала

Новорождённого на милость Музе

И Александром гордо назвала

Кудрявого, смешного карапуза.

Конечно, думали отец и мать,

Что имя сами сыну подобрали.

Но нужно тайны жизни понимать —

Москва им это имя подсказала,

Чтоб в жизни мира он, на радость всем,

Смог проявить себя в делах великих.

Рос, подрастал мальчишка, между тем

Порой казался он чужим и диким.

Отец ничем не баловал его,

И мать была к нему предельно строгой.

И лишь Арина-няня за него

Переживала и молилась богу.

VIII

С Сергеем Львовичем, его отцом,

В Москве знакомство многие водили.

С самим Карамзиным он был знаком,

Которого в России все ценили.

Историк, литератор, человек,

Поведавший немало истин людям,

Наполнил он свой просвещённый век

Талантом сердца, мыслью светлой, мудрой.

Захаживал к ним Дмитриев, поэт,

А чуть поздней – юстиции министр.

Василий Львович, дядя, не секрет,

В стихах старался излагать все мысли.

Любя литературу, часто все,

В кружок собравшись, говорили долго.

Их эпиграммы, юмор, шутки, смех

Для Александра были даром бога.