Генезис

Они окинули себя быстрым взглядом. Как и следовало ожидать, амулеты трансформировали их одежду в нечто более соответствующее обстановке. На Лоринде было серое платье, подпоясанное на талии и доходившее до середины икры, чулки, башмаки и шаль поверх заплетенных в косички волос. На Кристиане — туника, штаны и ноговицы из одной и той же грубой ткани, у бедра висел нож, а за спиной — винтовка с длинным дулом.

То, что находилось вокруг, их потрясло. Они стояли посреди Пропилеи, от которой осталась лишь россыпь камней и обрубки статуй. Парфенон был разрушен меньше, но тоже ободран, обшарпан; тут и там его подпирали кирпичные конструкции, из-за которых торчали ржавые стволы пушек. Все остальное лежало в руинах. Эрехфейон выглядел так, словно его разобрали на строительный камень. Город внизу горел. Сквозь дым, пятнавший небо и дравший ноздри, мало что можно было разглядеть. До Кристиана и Лоринды доносились рев огромного пожара и треск перестрелки.

Вверх по ступеням огромной лестницы бежала молодая женщина с растрепанными черными волосами, в лохмотьях, с отчаянием на запачканном копотью лице. За нею гнался дородный блондин в меховой шапке, грязной куртке красного цвета и кожаных штанах. Из-под мохнатых усов текла струйка слюны. Он тоже был вооружен — чудовищно большим ножом и ружьем в правой руке.

Женщина видела впереди Кристиана.

— Воэто! — крикнула она. — Ономэ Теу, кириэ, воэто! Нога у нее подвернулась, она упала; пыталась встать,

но преследователь уже наступил ей тяжелым ботинком на спину.

Амулет подсказал Кристиану смысл ее слов: «Помогите, ради бога, господин, помогите!» Мелькнула мысль, что ее язык — это, вероятно, нелитературный греческий. Блондин оскалился и направил на него ружье.

Времени доставать из-за спины свою винтовку у Кристиана не было. Он пригнулся, ухватил камень — кажется, обломок мраморной головы — и швырнул в противника. Попал в нос. Тот отшатнулся, выронил оружие — лицо его заливала кровь — и взвыл.

В чрезвычайных ситуациях Кристиан умел очень быстро принимать решения. Он не стал хвататься за винтовку — помнил, что у нее необычная конструкция затвора, и сомневался, что успеет вовремя выстрелить. Вместо этого, вытащив нож, рванулся к незнакомцу:

— Пшел прочь, скотина, пока я тебе кишки не выпустил!

Получилось, что он говорит на том же наречии, что и женщина.

Мужчина срыгнул, повернулся и, шатаясь, двинулся туда, откуда пришел. Вскоре его уже не было видно в дыму. Кристиан присел возле женщины, так и лежавшей на ступенях бесформенной кучей обносков, вложил клинок в ножны и протянул ей руку:

— Эй, сестренка, пойдем со мной. Надо нам найти укрытие. А то вдруг еще кто объявится.

Она, тяжело дыша и опираясь на его плечо, поднялась на ноги и захромала вверх по лестнице к разрушенным воротам. Судя по средиземноморским чертам, она была, несомненно, из местных жителей. Изголодалась очень. Лоринда и Кристиан помогли ей добраться до портика Парфенона. Внутри, за разбитыми створками, было темно и пусто, ничего, кроме мусора. Кристиан решил, что, если надо, тут можно обороняться.

Вдруг его осенило. Обругав себя нехорошим словом, он вернулся и подобрал оружие врага, а когда опять поднялся к Парфенону, Лоринда сидела рядом с женщиной-гречанкой, обняв ее за плечи, чтобы успокоить.

— Ну, милая, не бойся. Ты с нами в безопасности. Мы о тебе позаботимся.

Та подняла большие темные глаза.

— Кто… вы?.. Ангелы небесные? — прошептала она.

— Нет, мы всего лишь смертные люди, — сквозь слезы ответила Лоринда. Это не совсем правда, подумал Кристиан; впрочем, что еще она могла сказать? — Мы даже не знаем, как тебя зовут.

— Я… Зоя… Комненайна…

— У тебя внутри все пересохло, я слышу по голосу. — Лоринда отвернулась в сторону и шевельнула губами в беззвучной команде. На полу появился запотевший кувшин, — Выпей воды.

Зоя не заметила, что произошло чудо. Она схватила посудину и в несколько глотков осушила ее. Закончив, поставила на место и сказала «спасибо» — ее тон был вял, но в нем чувствовались сила и ум.

— Кто это за тобой гнался? — спросил Кристиан. Она села, подтянув колени к подбородку и обхватив их,

глядя прямо перед собой, и ответила голосом мертвой:

— Флемский солдат. Они вломились к нам в дом. У меня на глазах зарезали отца. Всё смеялись и смеялись. Я убежала через задний ход на улицу. Хотела спрятаться в Акрополе. Туда теперь никто не ходит. А этот меня увидел и захотел поймать. Наверное, убил бы, когда закончил. Лучше так, чем если бы он забрал меня к себе.

Лоринда кивнула.

— Оккупанты, — произнесла она так же безжизненно. — Захватили город и теперь грабят его.

Кристиан ударил прикладом о камень:

— И Гея позволяет, чтобы это происходило?.. Лоринда посмотрела ему в глаза. Умоляюще.

— Так ей приходится. Надо, чтобы у людей была свобода воли. Иначе получится, что они всего лишь марионетки.

— Но как же они до такого докатились?! — воскликнул Кристиан. — Объясни!

Амулет ответил (или оба амулета ответили разом) тем же безличным тоном, что и прежде: