ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ,
когда не интересоваться политикой всем стало невозможно
Слов не возят, блокада,
дикторов новостей учат всхлипывать и мычать.
В сто полос без текста клеймит властей наша доблестная печать.
В наших житиях, исполненных поздних вставок,
из всех частей будут эту особой звездочкой помечать –
- мол, «совсем не могли молчать».
(с) Вера Полозкова, «Блокада»
Москва. Менее месяца до дня У
#шествие
#4фев
Еремей с трудом открыл один глаз, высунув нос из-под одеяла. Сверху на него тут же упал тяжеленный плед с изображением щенка. Покрывало казалось настолько массивным, что мальчик глухо застонал, рухнув обратно на подушку.
-Бог мой, Еремеич, это что же нужно такое было сделать, чтобы так заболеть? – за преградой из одеял раздался знакомый голос старшего наставника.
-Наверное, Бог и наказал… - промямлил Еремей, не найдя в себе сил перекреститься. Температура у него была под 39 градусов, он даже говорил с трудом. – Я поддался искушению любопытства, брат.
Миха, который за время наставничества уже 10 раз успел пожалеть, что ему достался для опеки именно Еремей, шумно вздохнул. На календаре было 5-е февраля, за окном трещал настоящий русский мороз. Мама подопечного уже рассказала ему, в ужасе заламывая руки перед иконами в «красном углу» гостиной, как именно ее непутевый сын провел весь вчерашний день, когда на улице температура была еще ниже. Миха из истории мало что понял, кроме того, что Еремей с группой каких-то ребят не из организации, провел весь день на холоде, участвуя в шествии и митинге на Болотной площади.
«Грех же это… - вздыхала мать новоявленного протестанта. – Поговори с ним, пожалуйста, про митинг этот вчера по телевизору показывали, столько полиции, Боже ж мой…»
Миха обещал, что он поговорит, а потом, раздевшись и помыв руки, направился в комнату к Еремею, который валялся в кровати в полубессознательном состоянии с лихорадкой. Заразиться Миха не боялся, он-то не бегал вчера по морозу, попадая на телеэкраны и в объективы фотоаппаратов. Еремей не просто подхватил ГРИПП, очевидно, он заболел какой-то другой болезнью, дающей осложнения на мозг.
-Ну, и чего ты туда поперся? – недовольно нахмурившись, молодой человек сел на единственный в комнате стул, квартира у мальчика была обставлено по-православному скромно, без излишеств. – Как тебя угораздило?
-Я… я давно уже хочу в нашу с тобой организацию затащить одного товарища, бывшего одноклассника, - закашлявшись, хрипло пояснил тот, пытаясь сесть. – Он уже даже бородку отпустил… - Миха на это только передернул плечами. Во истину, для вступления в такую организацию, в какой состояли они с Еремеем, только и нужно, что отрастить волосы на подбородке. – Вчера мы встретились с ним возле церкви Иоанна Воина на Якиманке, а он оказался не один: привел еще двоих друзей. – Еремея свалил новый приступ кашля. – Я только обрадовался, думал, что чем больше народа, тем лучше. Уже даже представил, как буду у них наставником… - Миха подавил смешок, услышав это заявление. – Но все оказалось совсем не так, эти трое даже не собирались идти со мной в церковь.