-Да какая олимпиада, о чем ты, - отмахнулась девушка. - Времени вообще нет, кафедра проектирования и эксплуатации газонефтепроводов - круче разгрома фашистов под Москвой. Кстати, о разгромах, правду про сегодняшний день говорят?
-А что говорят? - влез Славик, не потрудившись даже представиться.
-Про акцию протеста против освобождения подозреваемых в... ну, сам знаешь, - Катя огляделась вокруг, мимо проходило большое количество народа, но их никто не слушал.
-Чего занервничала-то? - усмехнулся Михаил.
-Да все эти фанатские штучки у нас не жалуют, - призналась девушка. - Проблем много, мол, мы же будущее страны, нам учиться надо, а не лезть в эти общественные движения. Меня отец даже в студенческий городок не отпустил жить из-за этого. Тем более что в универе и так есть все, что нужно: студенческий совет, спортивный комитет.
Получалось, что жизнь студентов РГУ Нефти и Газа укомплектована полностью, времени для неформальных идей у учащихся не имеется. Тогда откуда Катя слышала про акцию, уж не из студенческого ли городка, в котором ни один нормальный родитель своему ребенку проживать не позволит?
-Это не наши организовывают, - честно ответил Миха. - Фанаты какие-то. Так что твоя совесть может быть чиста.
-Жалко, я надеялась с вами пойти, - расстроилась Катя. - У меня изучение компьютерного практикума перенесли, думала как раз посмотреть, кто там соберется.
-Уж явно никто из ваших, - хихикнул Еремей, усмотрев в толпе снующих студентов девицу в синем пиджаке с бриллиантовой брошью.
-А как же папа? - спросил Михаил, беря Катю за локоть. - Он же потом с нас 3 шкуры сдерет, если с тобой что случиться.
-Папа работает, - коротко ответила девушка, закинула на плечо сумку и, запахнув пальто, пошла по Ленинскому проспекту в сторону центра.
Москва, на час меньше до дня Х
#толерантность
#манежка
Егор с силой потряс баллончик с краской, тварь китайского производства отказывалась нормально работать. Толи от холода, толи от неровного нажима, но распылителя надолго не хватило: он врезался в держащий его штырь и больше назад уже не поднялся. Парень раздосадовано сунул баллончик в карман, отойдя на несколько шагов назад.
Белый забор, отгораживающий линию электропередач у Кронштадтского бульвара, состоял из бетонный плит неровной формы. На таких хорошо было рисовать “свастику”, плиточный рельеф сам подсказывал, куда направлять распылитель, чтобы получилось ровно, а не как у малолеток, наспех рисующих на заднем дворе школы. В этот раз, правда, свастику строго запретили, потому что “никаких признаков принадлежности” быть не должно. Просто люди пришли показать свое отношение к одной незначительной проблеме.
Надпись на заборе гласила “Кто ответит?”, недалеко от Егора один из товарищей по фан-клубу рисовал на таком же заборе фразу “Не простим”. Парни, молча, переглянулись, товарищ спрятал лицо за красным фанатским шарфом и, молча, скрылся в потоке людей.