Генералы шального азарта

И с этого момента между ними завязалась ничего не значащая светская беседа, состоящая из разговоров о погоде, модах, нравах, намеков и полунамеков, что через четверть часа вылилось в предложение князя вместе поужинать. На что Ксения, слегка потянув для приличия время, сдержанно согласилась. Впрочем, жеманничать и ломаться было не в правилах Ксении; к тому же новый «клиэнт», естественно, был при больших деньгах и весомом титуле. И главное – сам торопился в сети!

Решено было поужинать в «Яре», снискавшем себе солидную репутацию.

Когда-то ресторация находилась на Кузнецком мосту, где сие заведение открыл пронырливый француз Транкий Яр, откуда ресторация и получила таковое название. Ныне же знаменитый ресторан располагался в Петровском парке на Петербургском шоссе. И ездила «к «Яру» сплошь чиновная и богемная публика, да еще крепко загулявшие гильдейные купцы и их отпрыски, прожигающие жизнь вместе с отцовскими капиталами. И зимой, и летом от центра Москвы к Петровскому парку катили кареты, экипажи и «лихачи», и на всем пути до парка от Тверской заставы путь их освещали газовые фонари. Наверное, чтоб гуляющая публика не сбилась с дороги. Но и так как все дороги мира ведут к Риму, все пути от Тверской заставы вели к «Яру».

Встретить уважаемого князя со столь эффектной дамой подкатил сам держатель ресторана Федор Иванович Аксенов, толстый, бритый наголо человечек. Почему подкатил? Да потому, что был он похож на мячик, а еще более – на апельсин из-за розоватого цвета лица. Впрочем, друзья и знакомцы так и звали ресторатора Аксенова – «сеньор Апельсин».

Щербатов пожелал отдельный кабинет с дорогущими мебелями и отделкой, на что дама не возражала. Апельсин исполнил пожелание князя мгновенно, причем нашел кабинет недалеко от сцены и подальше от стола подгулявших «саврасов» – юнцов из состоятельных фамилий, которые только что сыграли «в аквариум»: то есть налили воду в рояль и запустили туда живых рыб. На сие чудачество им никто не перечил, ибо развлечение было оплачено заранее в весьма кругленькой сумме. Что же касательно рояля, то он был застрахован Апельсином на сумму в пять тысяч рубликов, – разумеется, рояль столько не стоил, но знать им об этом было ни к чему. Так что пусть «саврасы» изгаляются. Все оплачено!

Венгерские певички и шансонетки старались вовсю. Через портьеру, которую при желании можно было отодвинуть и сделать щель, Щербатов с Ксенией могли наблюдать за певичками. Они были пухленьки и дьявольски хороши какой-то порочной красотой, которая вызывает желание даже у дряхлого праведника. Для того они и пели тонкими голосками и выводили ножками и ручками разнообразные «па» и иные крендельки. Некоторых из них заангажировали «саврасы» и притащили за свой столик, принявшись угощать вином. Певички хохотали и пили наравне с молодыми господами. Ближе к полуночи кутилы покинули «Яр» и отъехали в неизвестном направлении. Впрочем, почему же в неизвестном… В известном! До первой гостиницы или «отеля», где затем предались любовным утехам и свальному греху.

Отужинав лучшим, что было на тот момент в ресторане, и запив ужин великолепным вином, князь Григорий Алексеевич Щербатов пришел в самое наилучшее расположение духа. Он сыпал остротами, всякий раз чувствуя расположение Ксении, целовал ей ручки, а однажды даже приложился губами к внутренней стороне женской ладошки, что было с его стороны весьма смело и довольно интимно. Видя, что девица благорасположена к нему, Григорий Алексеевич решил пойти по натоптанной годами дорожке: не навязчиво, но так, чтобы было трудно отказать, пригласить Ксению к себе в гостиничный нумер. Естественно, лишь для того, чтобы продолжить ужин, так сказать, в более домашних условиях и для дальнейшего «дружеского» сближения и взаимопонимания. Ксения на подобное предложение пристально посмотрела князю в глаза, в которых умная женщина всегда прочтет все, что ей нужно, и ответила согласием, метнув перед этим взор на соседний (через один) столик, за которым одиноко сидел и тянул вино из хрустального бокала средних лет господин в пенсне с темными стеклами.

А затем они вышли из «Яра», взяли извозчика и махнули с ветерком на Покровку…

* * *

– Я от вас без ума, баронесса. – Григорий Алексеевич стоял перед Ксенией преклоненным на одно колено и призывно протягивал ей руку. – Я пребываю в таковом состоянии с того самого момента, как впервые увидел вас. Вы божественная! Это как удар молнии. Как пронзение стрелой сердца, как…

Князь замолчал, не находя подходящих слов от бурливших внутри него чувств вперемежку с французским вином стоимостью двести рублей за бутылку. Очень хотелось присесть, еще лучше – прилечь, и чтобы рядом с ним прилегла Ксю, как мысленно называл князь Щербатов Ксению Михайловну.

– Теперь же я просто не представляю себе жизни без вас… – нашелся он и, поймав ладонь Ксении, прижал ее к своему пылающему лицу.

– Ваше сиятельство, это так неожиданно для меня… – придвинулась ближе девушка. – Право, князь, я ума не приложу, что вам ответить.