Генералы подвалов

Беспредельщики, наделавшие шуму в постперестроечные годы, постепенно сдавали свои позиции. Дикая преступность уже у всех сидела в печенках. Необходимость стабилизации стала очевидной. И снова, после небольшого перерыва, наверх стали один за другим подниматься воры в законе. А крутые беспредельщики – «новые», как их называли, один за другим стали уходить в небытие. В буквальном смысле слова.

С ворами в законе та же милиция находила общий язык, что труднее было сделать с «новыми», слово которых не стоило ровным счетом ничего. Дядя, вернув былую силу, имел возможность отмазывать кого-то из своих довольно легко, не прибегая к шантажу или угрозам, порой даже денег не платя. Просто услуга от ментов в обмен на его услугу. Услуги, конечно, нельзя было назвать дружескими – дружить с ментами вору западло, но компромисс в сосуществовании они все-таки находили.

Стрем в новый для Дяди период стал своего рода «засланным казачком» в компании начинающих преступников под руководством Джуса – отвратительного Дяде сопляка, которого на зоне «опустили» бы в первые минуты. Высокомерный подонок... Связываться с ним у Дяди особенного смысла не было. Если бы тот не проявил внезапную инициативу, которая сыграла Дяде на руку. Представлялась возможность собрать в одном месте последних из своих старых врагов и рассчитаться с ними разом. Новые враги у него тоже были, но вот такие ублюдки, как Турок и Майор, – это особая статья... К тому же Турок вел делишки в «Крабе», и они представляли очень даже серьезный интерес.

В общем, Дядя вполне освоился в современных «реалиях жизни» и шел со временем в ногу. А вот майор, похоже, снова ушел. Обидно, но не страшно. Никуда не денется...

Дядя осмотрелся еще раз. Нет, свалил майор. Точно. Дядя знал повадки этого мента. Интуиция у того была потрясающая. Если чуял опасность, рвал когти моментально.

Дядя вошел в котельную. Несчастный охранник так и сидел на своем стуле, скованный наручниками и связанный. Все как Стрем рассказывал...

Парень был без сознания. Дядя быстро осмотрел его руку.

Хреново дело. Эта сволочь откромсала ему палец и даже не продезинфицировала рану, просто замотала тряпкой, чтобы кровью не изошел... Рука распухла, была страшного красно-синего цвета. Так и дуба дать можно. Очень даже просто...

Дядя вытащил из кармана куртки радиотелефон и набрал нужный номер. Он не любил бессмысленных жертв. Тем паче что этот паренек мог стать его потенциальным союзником...

* * *

Выпустив короткую очередь в парня, который, вскинув пистолет, встал на пороге котельной, майор услышал сзади несколько хлопков, собачье рычание, крики, какую-то возню.

То, что здесь была устроена ловушка, он понял еще несколько минут назад, когда увидел перед дверью неумело маскирующегося среди обломков деревянных ящиков мальчишку. Теперь главная задача состояла в том, чтобы уйти отсюда живым. Вырваться из этой западни, а потом сразу все бросить к черту и валить в Штаты. Прямо завтра.

Если его начали пасти, то, значит, пришла пора уходить совсем. И неважно, кто за ним идет – менты или воры, один черт. Один исход. Никакого суда не будет, никаких следствий... Слишком много он наворотил в своей жизни, слишком многим должен и многих уязвил. Заслуженно или нет – это другой вопрос.

Собаки... Откуда тут собаки?..

Холодный пот выступил у него на лбу. Неужели это тот уголовник, с которым крутил в свое время Турок?.. Тот был маньяк-собачник. Души в них не чаял. Все время воспитывал каких-то дворняг, подбирал на улице... Были и доги у него... Турок пристрелил одного, помнится, при разборке...

Майор, петляя, спотыкаясь в темноте о какие-то трубы, разбросанные во дворе, о ящики, железки, кирпичи, побежал к забору. Одним прыжком, подтянувшись на руках, перемахнул на улицу. Автомат пришлось бросить по дороге.

Огромный дог, молча несшийся следом за ним, опоздал на долю секунды. Он ударился лапами о край забора, но не достал мелькнувший наверху плащ врага.

* * *

Настя сидела на кухне и курила одну сигарету за другой. Сухой пил чай и смотрел на часы. Близилось утро, а никаких звонков от майора не было.

«Кончать надо с этим делом, – думал Сухой. – Девчонка совсем уже не соображает ничего... Что там майор тянет?.. Надо просто взять у них деньги, дождаться звонка этих похитителей, пострелять всех на хрен и закрыть тему...»

И куда полезла эта девочка? Неужели не ясно было, что свернет себе шею в этом диком русском бизнесе? Не такие орлы ломались, а эта – ей в школу ходить, экзамены сдавать, любовь крутить с одноклассниками, а она в миллионные игры играет...

Больно смотреть, как такие бабки в руках этой вот и других детей превратятся в дым. Да и дети-то – разве ж это дети? Волчата какие-то. Что им надо? Живи – не тужи, все у них есть, у Насти одной – вон хоромы какие... Нет, лезет все куда-то. Чего-то хочет. А чего?!

Лицо Насти было почти черным. Она осунулась за эту ночь, глаза ввалились и стали колючими и холодными.

– Ты так много куришь, – сказал Сухой, причем просто, без нравоучительности.

– Вам-то что? – оборвала его Настя.

– Мне-то ничего...