Генералы подвалов

— Я тебя с горшка, что ли, снял? — Пегий тихонько и коротко хохотнул.

— Ну, в общем, да.

— Так, может, закончишь, а потом поговорим?

— Спасибо, я уже.

— Ну, тогда присядь.

Моня взял с подоконника пачку «Мальборо», вытряхнул сигарету и развалился в глубоком старинном кресле рядом с раскрытым, выходящим на Каменноостровский окном.

— Ну, рассказывай.

— А чего? — спросил Моня. — Все в порядке.

Он крутанул колесико отливавшей золотом «Зиппы» и глубоко затянулся.

— Шуганули ихнего секьюрити. Таперича вход свободный.

— Не паясничай. Расскажи все, как ты его шуганул.

— Ну, как... Так... Нормально.

— Тебя, мудак, просили его резать? Торчок сраный! Такого говна наворотил, мне теперь расхлебывать! Сука!

Пегий ругался беззлобно и как-то необидно, так, словно для проформы. В его голосе даже сквозило что-то вроде удовлетворения. Моня заметил эту интонацию.

— Да брось, старик, чего ты гонишь? Ты бы сам что сделал на моем месте? С этими придурками как еще разговаривать? Их же пока не порежешь, ни хрена не понимают. У них у всех голова не на месте. Свой мир какой-то, не понимают, что такое реальная жизнь. Приходится так вот объяснять. Скажи, нет, ты скажи, как бы ты с ним говорил? Убеждал бы, что он не прав? А мне, между прочим, даже жалко его. Здоровый лоб, а как дитя. Ты вмазаться не хочешь? — неожиданно закончил он.

— Во-во. Тебе бы только вмазаться. А работать кто будет? Давай, давай, все будем торчать с утра до ночи. Только вот через неделю встанет вопрос — на что дальше торчать?

— Не встанет.

— Это член у тебя не встанет через год, если дальше будешь в таком темпе рубиться.

— Встанет.

Пегий усмехнулся:

— Ладно. Секс-символ. Так как мне теперь прикажешь разбираться с этими барыгами-рокерами?

— Ты меня удивляешь, Пегий. Да насрать на них, и всего делов.

— Насрать. Нету в тебе, Моня, человеколюбия. Они нам платят, а ты — насрать.

Тут пришла очередь Мони усмехаться. Рот его расплылся в улыбке, и он, утрируя, подделываясь под этакую «бандитскую» манеру разговора, как ее представляют режиссеры и актеры в отечественном чернушном кино, протянул:

— Ну, ты, Пегий, как не пацан все равно.

— Мудак, — еще раз коротко бросил Пегий. — Мудак и есть. Что с тебя возьмешь. Доиграешься, Моня, попомни мое слово.

— Ладно, ты-то хоть не пугай. Я уж пуганый. Подсоблю. С ментами договорюсь, они, рокеры эти, погрязнут в следственных бумагах. Сами не рады будут.

— А они и так не рады.

— Да хрен с ними в конце концов. Достал. У нас завтра большой день, ты помнишь?

— Помню. Банкет. Вот и повяжут всех на этом самом банкете.

— Ох, Пегий, ну и бздун ты. Чего, спрашивается, пришел-то? Сообщить, какой я нехороший?

— Ага. А то ты не знал. Тюменцы приехали, вот чего я пришел. Платить надо.

— Приехали — значит, заплатим. О чем базар? У тебя налик есть?

Пегий пожал плечами:

— Наверное. Не знаю. Я бухгалтерией не занимаюсь.

— Ладно, сколько там надо?

— Да поднакопилось тут. «Тонн» десять, думаю.

— Ну, десять так десять. Завтра привезу тебе домой.

— Ну и ладно. Только домой привези, в эту малину не тащи, с тебя станется.

— Не ссы, Пегий, все нормально.

Пегий встал и протянул Моне руку. Тот тряхнул крохотную кисть своего товарища, панибратски хлопнул его по спине и проводил до двери. Когда она закрылась за Пегим, Моня вернулся в комнату, вытащил из кармана джинсов связку ключей и открыл большой, неподъемный сейф в углу комнаты. Пошуршав бумагами, валяющимися на полках в совершенном беспорядке, Моня вытащил несколько пачек стодолларовых купюр в банковской упаковке, прикинул на взгляд их количество и, удовлетворенно хмыкнув, бросил обратно.

Закрыв сейф, Моня выглянул в окно. Внизу проносились сверкающие машины, автобусы, ползли синие троллейбусы, которые Моня с детства не любил. Иногда он думал, что именно купчинские троллейбусы, вечно набитые народом, скрипящие, жутко медлительные, и толкнули его на ту дорожку, по какой он шел уже довольно давно и, надо сказать, не без удовольствия.

Он всегда любил скорость. А вот машины собственной до сих пор так и не приобрел. Какая там машина, жизнь дороже. Он презирал этих козлов, что носятся по городу, укурившись в хлам травой или, еще лучше, вкатив в вену несколько кубов какой-нибудь дряни. Если в кармане есть деньги, то проблема скорости решается просто. Безо всякой личной машины — вон, у Пегого, к примеру, свой шофер на зарплате, а Моня как-то до сих пор обходится такси или просто леваками. И нормально. Ничего. Ему насрать, что о нем думают все эти бандиты, у которых вместо мозгов мускулы, его любимая присказка: «Главное — не казаться крутым, главное — им БЫТЬ».