Генеральские игры

«Да, пожалуй, что мордастые, – кивает после недолгого колебания мой товарищ. Прежде чем продолжить, он захлопывает раскрытый мною блокнот, отбирает у меня ручку и протискивает ее в бутылочное горлышко, от греха подальше. – Записывать ничего не надо. Просто слушай и запоминай. И учти, если вдруг надумаешь использовать мою историю в качестве сюжета для книги, то не дай бог тебе привести реальные фамилии, даты, ссылки на мою настоящую биографию. Иначе…»

«Скрученные яйца?» – предполагаю я без особого энтузиазма.

«Нет, брат. – Товарищ подавляет зевок. – Одними яйцами в случае чего не отделаешься. Не забывай об этом, когда книжку писать будешь. Очень прошу тебя, Серега».

С этим дружеским напутствием, до сих пор звучащим в ушах, я и приступаю к своему повествованию.

Мне могут сказать: врешь, писатель, не было и нет тех личностей, которых ты поселил на этих страницах. Я с радостью соглашусь: разумеется. Все, что вы здесь прочтете, лишь плод моего воображения. Я готов на каждом перекрестке твердить, что в этой книге нет ни слова правды, ни голой, ни чистой, никакой.

Зато есть в ней ответ на поставленный мне вопрос: способен ли человек избежать уготованной ему смерти? Выслушав историю своего товарища, я пришел к выводу, что да, способен, хотя далеко не каждый.

А так оно или не так на самом деле, решать не мне.

Раздевай и властвуй

Подъезд сиял чистотой. На лестничной площадке, куда вознесся бесшумный лифт, не было ни соринки. Никто здесь не плевал на пол, не бросал окурки и не пачкал стены, пытаясь выразить свое представление о прекрасном. Причиной тому была высочайшая сознательность жильцов дома, у которой, в свою очередь, тоже была своя причина: глазок камеры слежения, притаившийся под потолком.

Стараясь не обращать на нее внимания, Олег Чакин пригладил волосы и чинно нажал кнопку звонка, отозвавшегося птичьей трелью. На его симпатичном лице застыло выражение безграничной порядочности и скромности. В свои двадцать три года он выглядел настоящим пай-мальчиком, чем-то смахивающим на повзрослевшего Маленького принца из сказки Экзюпери. Но в правом кармане его аккуратных брючек хранился предмет, с которым не станет ходить по городу ни один настоящий пай-мальчик, тем более похожий на Маленького принца.

Всякий раз, когда пальцы Олега касались этого предмета, он заставлял себя вытаскивать руку из кармана, но очень скоро она снова оказывалась там, и эта постоянная борьба заставляла его нервничать. Приходилось снова и снова говорить себе: «Act naturally», то есть «Держись естественно».

В тот момент, когда дверь распахнулась, Олег как раз вытащил правую руку из кармана, закончив это порывистое движение приветственным жестом.

– Хай. – Он пошевелил растопыренными пальцами.

– О, приветик! – обрадовалась Лариска. Она предстала перед гостем в одних только шортиках и топике – как бы по случаю летней жары, а на самом деле рассчитывая по-скоренькому соблазнить его своими веснушчатыми прелестями.

Вот же корова, подумал он с ненавистью. Толстая рыжая корова с отвисшим задом и томными глазами. Морду от шоколада да пирожных как после пчелиных укусов разнесло, на лбу прыщей – давить не передавить, а туда же – очаровательницу из себя строит.

– Хорошо выглядишь, – улыбнулся он.

– А то! – фыркнула Лариска.

Заносчивая, самовлюбленная тварь. Еще бы – генеральская внучка, хоть и круглая сирота. Причем ее дед не какой-нибудь там замшелый отставник, строчащий мемуары о своем героическом прошлом, а заместитель начальника штаба Северо-Кавказского военного округа. Шишка. Раз в неделю прилетает из Ростова в Москву чуть ли не на персональном самолете, дабы заняться воспитанием любимой внученьки. Деньжат ей подкинет, по головке погладит и скорей за город, на охоту с боевыми товарищами, как будто ему в Чечне бесконечная пальба не осточертела. Пока любимый дедушка таким образом расслабляется, Лариска дома торчит, якобы готовясь к поступлению в вуз. Хотя в голове у этой рыжей коровы совсем другие мысли бродят. Бесконечные случки с мужиками – вот и все ее университеты. Такой оторве не гранит науки грызть, а хрен без соли.

– Ну, что вылупился? – кокетливо спросила Лариска, отступая в глубь прихожей.

– Тобой любуюсь. – Олег улыбнулся так широко, что даже челюсти заныли. – Ты у меня просто секс-бомба какая-то, а не ученица. Но лучше бы ты оделась менее вызывающе, иначе наши с тобой занятия получатся сегодня несколько сумбурными.

Шутливо погрозив Лариске пальцем, он переступил через порог, захлопнул за собой дверь, поставил на пол вместительную спортивную сумку с облупленной надписью «Найк».

– Что это? – удивилась она, уставившись на сумку. – Ты куда-то уезжаешь?

– Павел Игнатьевич дома? – спросил Олег в свою очередь, заглядывая в квартиру через Ларискино плечо.

– Давно уехал, – заверила его она, нетерпеливо встряхнув едва прикрытой грудью, напоминающей два куска сырого теста, посыпанного табачной крошкой.

Безуспешно стараясь не замечать этот веснушчатый бюст, он и задал новый вопрос:

– Все на лосей охотится?