Генералиссимус Суворов

- Пруссак идет! Пруссак!

Смотрели во все глаза из окопов и батарей. Но простым глазом ничего нельзя было рассмотреть. Только Салтыков и его штаб видели в зрительные трубы, как за Мюльбергом горели мосты через Гюнер, подожженные казаками, как, нахлестывая нагайками коней, мчались к лесу красные, синие кафтаны.

- Казаки,- узнал подполковник Суворов, стоявший в свите главнокомандующего.

Салтыков, вместе с начальником австрийского отряда генералом Лаудоном и начальниками дивизий - Фермором и Вильбуа, окруженный штаб-офицерами, сидел у своей палатки. Поодаль, в ложбине, вестовые держали наготове оседланных лошадей.

Подполковник Суворов стоял в стороне. Он не любил компании штабных офицеров и, как всегда, держался от них подальше.

Спустя немного времени на третинских высотах прусские барабаны забили зорю.

- Не обманешь, знаю! Дурачков ловят: барабаны бьют, а король-то уж за это время бог знает куда ушел,- усмехнулся Салтыков.

- Хитрость небольшая,- сдержанно процедил Фермор.

- Король считает нас маленькими детьми: он играет с нами в прятки,твердо выговаривая каждое слово, отчеканил по-русски генерал Лаудон.

Он служил прежде на русской службе и правильно произнес всю фразу. Только последнее слово он все-таки сказал с мягким знаком: "прьятки".

В томительном ожидании прошло три часа.

Небо было безоблачно. Солнце палило немилосердно. Солдаты, разморенные, сидели в окопах. Старики, не раз бывавшие под пулями, дремали, а те, кто еще не видал боя, с волнением ждали решительной минуты. Артиллеристы сидели с зажженными фитилями в руках.

В девять часов с третинских высот ударил первый залп по левому флангу. Видно было, как у шуваловцев взлетел на воздух желтый зарядный ящик. От орудийной запряжки в шесть лошадей уцелела всего лишь одна. Обезумев от страха, она билась в спутанных постромках.

В ответ пруссакам по-особому глухо отозвались шуваловские единороги. На каждый выстрел пруссаков князь Голицын отвечал тремя. В одну минуту Мельничную гору заволокло черным дымом.

Канонада продолжалась уже больше часа, а пруссаки не думали штурмовать Мельничную гору. Только небольшой отряд пехоты попытался перейти на левый берег Гюнера, но был рассеян картечью.

- Пропал наш "скоропостижный" король,- сказал Салтыков, нетерпеливо шагавший по холму.

- Его величество обходит нас,- заметил Вильбуа. Лаудон чуть сощурил свои большие умные глаза:

- О да, несомненно!

- Король ищет, откуда бы нас побольнее укусить,- говорил Салтыков.- Да что-то не может выбрать места. Должен же он откуда-нибудь показать свой длинный нос - ведь скоро полдень!

В окопах и на батареях центра и правого фланга, куда не долетали прусские ядра, тоже подтрунивали над немцами.

- Потерялся пруссак!

- Как зашел в лес, так и заблудился!

- Он в своем царстве да заблудился, тогда что же нам делать?

- Вон Петрушка наш в бору у лесника дочку высмотрел. Полную неделю к ней бегал, штиблеты казенные изодрал, а ничего, ни разу не блудил!

Наконец, на Малом Шпице показались пушки. С Клейстберга, искусно укрытая кустами, заговорила батарея.

- Ваше сиятельство, там пехота и конница,- доложил глядевший в трубу князь Волконский.

- Вижу, вижу! Наконец-то, голубчики! Заждались вас,- ответил Салтыков.

- Сейчас они атакуют наш левый фланг,- сказал Фермор.

- А я думаю,- возразил Салтыков,- не атаковал бы он с правого. Надо заставить его величество, остановиться на левом!

Салтыков отнял трубу от глаз и обернулся к группе штабных офицеров.

Небольшой худощавый подполковник Суворов был расторопнее всех.

- Александр Васильевич, голубчик,-обратился граф к Суворову,- скачи на Большой Шпиц к Бороздину, пусть-ка он поскорее зажжет брандкугелями (Брандкугель - зажигательное ядро.) деревню.

- Слушаю-с, ваше сиятельство! Суворов кинулся к казаку, который держал его коня. Конь, спасаясь от надоедливых оводов, без устали мотал головой.

У батареи Бороздина Суворов на всем скаку осадил своего донца. Высокий сухощавый бригадир Бороздин с группой офицеров наблюдал за атакой Мельничной горы, которая обстреливалась пруссаками уже с трех сторон.

- Его сиятельство приказал зажечь Кунерсдорф,- сказал Суворов и отъехал в сторону от батареи.

Суворову хотелось посмотреть, как зажгут Кунерсдорф. Артиллеристы давно стояли по обеим сторонам гаубиц, каждый на своем месте: кто у ганшпига (Ганшпиг-деревянный рычаг для поворачивания хобота пушки.), кто с прибойником, кто у фитиля. Между орудиями и зарядными ящиками томились в ожидании подносчики снарядов с кожаными сумками через плечо.

- Брандкугелями по деревне! - зычно крикнул Бороздин.

Офицеры, окружавшие его, заторопились к своим орудиям.

Послышалась команда:

- Во фрунт!

Солдаты, стоявшие по обе стороны гаубиц, повернулись по команде лицом к орудиям.

- Бери принадлежность!

- Картуз!

Один миг - и картуз с порохом исчез в дуле. Прибойник прибил его до отказа.

Офицеры, наклонившись над единорогами, проверяли, правильно ли они наведены.

- Пали!