Генералиссимус

Я включил в это издание некоторые главы из моего трехтомника о маршале Жукове, касающиеся действий противника, в большинстве случаев оставил это все неизменным, добавить пришлось только реакцию Сталина, по сути дела, на то же поведение противника. Я не счел необходимым радикально перерабатывать эти главы.

В ходе работы над теми книгами накапливались материалы и размышления о военной деятельности Сталина. Кроме того, в личных беседах со многими видными военачальниками и в сотнях писем читателей мне постоянно советовали подумать и взяться за создание книги о Сталине. Многие считали, что я подготовлен к ней своей предыдущей работой, военным образованием и осведомленностью в делах архивных. Придавало мне силы не только то, что я владел необходимым материалом, но и то, что имел опыт работы в Генеральном штабе с 1947 года по день смерти Сталина в 1953 году.

С ним я лично не встречался, но видел и слышал его много раз. Мне знакома обстановка, атмосфера деятельности Генерального штаба при непосредственном руководстве Сталина. И вообще, первая половина моей жизни прошла в те годы, когда все вершил "великий вождь и учитель".

Некоторые читатели могут заподозрить меня в необъективности. Для тех, кто этой подробности из моей жизни не знает, сообщаю: в 1941 году я, курсант-выпускник Ташкентского военного училища, был арестован и осужден Военным трибуналом Среднеазиатского военного округа за якобы антисоветскую агитацию и пропаганду (статья 58-10 У К СССР).

Главный вопрос, который мне задал следователь, был:

- Кто вам давал задания компрометировать вождя народов Иосифа Виссарионовича Сталина?

Проявилась моя "преступность" в том, что я сказал:

- Ленина забывают, все Сталин да Сталин, а он не был вторым после Ленина в революции и в годы гражданской войны. Следователь утверждал:

- Такими разговорами в военной среде ты порождал сомнения, подрывал авторитет вождя народов.

В довоенные годы это был страшный криминал. Многих за подобные разговорчики расстреляли. Мне повезло, "смилостивился" трибунал, оставил в живых.

Потом были Тавдинлаг, лесоповал, далекий Север, где я едва не погиб. Затем (в октябре 1942 года) - штрафная рота, после моих писем Калинину с просьбой отправить на фронт. В штрафной, как известно, надо было искупить свою вину кровью. Я уцелел в нескольких рукопашных схватках, когда от "шурочки" (так называли штрафные роты) оставалось несколько человек. Последовало такое вот решение Военного совета Калининского фронта:

"...За проявленное красноармейцем Карповым Владимиром Васильевичем отличие в боях с немецкими захватчиками судимость по приговору Военного трибунала Среднеазиатского военного округа... с него снята... 20. 02. 1943 г."

В общем, есть у меня все основания обижаться на Иосифа Виссарионовича. И тем не менее...

Мои предыдущие книги были честными и правдивыми, не изменяю себе и в этом повествовании - о Генералиссимусе. Не ставлю перед собой цели оправдывать или осуждать Сталина. Я намерен, как всегда, изложить все объективно.

Несколько слов о стиле и конструкции этой книги.

Все изложенное строго документально. Может быть, кому-то покажется, что документов и цитат многовато, но я исходил из того, что сами-то читатели не могут познакомиться с многими первоисточниками, которые существуют, но, как говорится, простому смертному недоступны. Что касается моих бесед с людьми, окружавшими Сталина (друзья и враги), то эти, в том числе магнитофонные, записи поистине уникальны, потому что собеседники мои оставили наш бренный мир.

Заранее соглашаюсь со всеми возможными замечаниями по части множества цитат и заимствований из различных публикаций и поясняю: я хотел написать более полную книгу о Сталине, поэтому и включил широко известные старшему поколению, но неизвестные новому эпизоды из его жизни и деятельности.

В чем заключается особенность этого жанра? Я не претендую на эпическое полотно: эта книга не роман и не повесть. Она представляет собой мозаику, собранную из найденных мною и другими авторами, известными и малоизвестными, деяний Сталина. Главная забота моя - создание как можно более полной картины жизни нашего именитого соотечественника.

Многие участники войны, зная, что я пишу книгу о Генералиссимусе, прислали пожелания, советы, эпизоды из жизни Сталина. Все это я с благодарностью использую.

Мозаика, как и другие жанры, имеет право на существование. В этом отношении опорой для меня служит мнение Белинского: "Кажется, что бы делать искусству (в смысле художества) там, где писатель связан источниками, фактами и должен только о том стараться, чтобы воспроизвести эти факты как можно вернее? Но в том-то и дело, что верное воспроизведение фактов невозможно при помощи одной эрудиции, а нужна еще и фантазия. Исторические факты, содержащиеся в источниках, не более как камни и кирпичи: только художник может воздвигнуть из этого материала изящное здание".