Читаем Генерал В. А. Сухомлинов. Воспоминания полностью

Я сидел рядом с Вильгельмом. Все это время он вел такой оживленный, громкий разговор, что мы оба почти ничего не ели. Наша же аудитория кушала и слушала нас. Император затрагивал вопросы из разных областей, говорил на немецком языке, а потом спросил меня, не из остзейской ли я провинции, так как он находит, что я хорошо владею немецким языком.

Я ответил, что нет, но что у нас в доме всегда была бонна немка.

– А когда вы были первый раз в Берлине?

– Берлин я знаю с 1858 года.

– С 1858 года? Что такое? – удивился Вильгельм и потребовал подробностей.

Я рассказал, что моя матушка была больна и ее послали в клинику, где пришлось пробыть довольно долго, а чтобы ей не так было скучно, она взяла меня с собой. Мне тогда было лет десять.

– А вы помните, где вы тогда жили?

– Помню – Доротеенштрассе, № 27.

– Что же, вы не заходили теперь посмотреть на этот дом?

– Зашел, там теперь большой, многоэтажный, а тогда, насколько помню, был всего двухэтажный, с кофейным магазином внизу, в котором я помогал хозяину продавать кофе и цикорий.

Император Вильгельм заразительно расхохотался, стукнул даже вилкой по столу:

– Нет, это великолепно, это прямо анекдотично.

Нашей аудитории эпизод этот, видимо, тоже понравился.

После завтрака все были приглашены курить в кабинет. Когда я вошел, то обратил внимание на громадных размеров карту Балканского полуострова, которая закрывала часть шкафов с книгами. Вильгельм заметил это и сказал, что по ней он следит за военными действиями в Турции.

– Вы ведь участвовали в турецкой кампании 1877 года?

Когда я сказал, что участвовал, то Вильгельм просил показать по карте, где я именно был, в каких делах принимал участие и в какой роли.

– Господа, пожалуйста, сюда, – пригласил император, – нам русский военный министр расскажет, где он был в Турции.

И я очутился в роли лектора, изложив кратко то, о чем меня спрашивали.

По этому поводу император Вильгельм писал нашему государю 3 января 1913 года:

«Любезный Ники!

…твой военный министр, генерал Сухомлинов, навещал меня по возвращению из Лейпцига. Он очень любезно и крайне интересно рассказывал о своих действиях во время военного похода в 1877 (году)… Вилли»1.

<p>Глава XXI. Наш союз с Францией</p>

Командируя меня с депутацией на закладку лейпцигского памятника, государь разрешил мне после того на две недели проехать на южный берег Франции, где находилась тогда моя жена. Как только я прибыл в Кап д’Эйль, из Петербурга пришла телеграмма о том, что мне высочайше повелевается сделать визит президенту французской республики. После из Парижа ко мне приехал наш военный агент, полковник граф Игнатьев, который, по поручению посла Извольского, передал подробности выполнения предстоящего визита.

Оказалось, что командировка нашей депутации в Лейпциг и мое посещение Потсдама вызвали в Париже известную сенсацию, для парирования которой признано было, в интересах политики, чтобы я официально представился главе нашей союзницы.

Вместе с Игнатьевым в тот же вечер мы выехали в Париж. Надо было спешить, так как со дня на день Фальер должен был покинуть пост президента. После приема в Потсдаме я отправил свою военную одежду парадной формы из Берлина в Петербург, поэтому повеление проделать в Париже ритуал, вполне тождественный выполненному в Потсдаме, было трудно. Пришлось предстать в штатском костюме. Что же касается завтрака, который соответствовал бы потсдамскому, то этот вопрос при отъезде Игнатьева из Парижа не был еще окончательно решен в связи с правительственным кризисом.

Когда мы прибыли в Париж, то Извольский выяснил, что Фальер остается президентом еще всего лишь несколько часов. Наш посол был нездоров и принял меня лежа. У его постели мне был сообщен следующий церемониал: в черном длиннополом сюртуке, палевых (или желтоватых) замшевых перчатках, не снимая цилиндра с головы, я должен был проследовать по всем коридорам и залам дворца до приемной кабинета президента республики. Когда меня пригласили к президенту, последний был тоже в черном сюртуке, стоял, опираясь левой рукой на стол. В таком положении, обменявшись несколькими обычными фразами приветствия, на что потребовалось едва ли более пяти минут, я откланялся и удалился, а через несколько минут после этого Фальер покинул пост президента – на лестнице дворца я встретил депутацию, которая шла ему это объявить.

После того в нашем посольстве выяснилось, что завтрак состоится у Пуанкаре, в его собственном доме, на окраине Парижа. Об этом завтраке осталось у меня самое хорошее воспоминание.

Присутствовал почти весь состав кабинета министров. Супруга Пуанкаре своим любезным приемом затушевала всякую официальность, а что касается меню и его выполнения, то с тем, чем нас угостили хозяева дома, я думаю, никто в Париже не смог бы выдержать конкуренции.

Не более часа или полутора продолжалась трапеза при оживленной общей беседе, в которой никто ни единым словом не коснулся политики и моего посещения Потсдама и Лейпцига. На французском языке так удобно и остроумно можно говорить обо всем и не сказать, собственно говоря, ничего.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии