Генерал-марш

На такие высоты бывший старший уполномоченный взлетать опасался – слишком больно падать. Однако все, что он хотел, чего добивался так или иначе упиралось в одну и ту же проблему. Причем не только у него, скромного служащего Техсектора, но и очень и очень многих, включая тех же не слишком решительных Скорпионов.

С Бергом не получилось, слуга не желал выдавать хозяина.

Тем хуже для хозяина!

2

– И не стыдно тебе, товарищ, такое говорить? На погост бы сходил, кресты пересчитал. Сколько там молодых да здоровых червей кормят? А сколько до сих пор голодают, ржаной с отрубями только во сне видят? Ты в зеркало взгляни и аршином портновским личность свою обмерь…

Маруся стряхнула пепел и зубом цыкнула. Комбатр Полунин не выдержал, опустил взгляд, вздохнул виновато.

– Да ладно… Чего ты в самом деле, товарищ Климова? Это я так, не подумавши…

– А надо бы! Причем почаще. Ишь, жалобщик нашелся!

Стоявшая рядом Зотова одобрительно кивнула. Правильно, думать надо, а не языком зря чесать!

Полунин был сам виноват. Стояли в курилке девушки, беседу вели. Пришел – не возражали, новостями поделились. Ольга письмо от родственников получила, первое за этот год. Те жили на Волге, в городе Самаре, не бедствовали, служебным пайком пробавляясь. В самом же городе, а особенно в округе, творилось всякое. Вновь, как и в 1921-м, засуха по посевам ударила. Откровенного голода не было, жили скудно. Нищие из близких деревень шли в Самару, пробиваясь сквозь заслоны ЧОНа. Невесело, в общем.

У бывшего комбатра родственники тоже на Волге жили, в Царицыне. Он их помянул, недавнюю голодуху вспомнив, а потом, девичьим вниманием поощренный, принялся свою судьбу оплакивать. Мол, двадцать пять лет, нога-деревяшка, в институт без аттестата не берут, на рабфак времени не остается, все служба съедает. Вместо дома – комната в общежитии, а жалованье такое, что и подругу в театр не пригласишь. Считай, жизнь кончена!

Наверняка не всерьез плакался, сочувствия ждал. Но не вышло – на Марусю нарвался. Получил по полной, окурок в урну бросил, деревяшкой по полу пристукнул и был таков.

– Зря ты его так! – рассудила Ольга, в свою очередь отправляя окурок в полет. – По содержанию верно, а по форме перебор вышел. Это же он для тебя говорил, платформу для взаимного понимания строил.

– А пусть не жалобит, – фыркнула Климова. – Не для меня, подруга, такие подходцы. Ты бы моего парня видела… – Осеклась, вздохнула горько. – Не моего. Он на меня, товарищ Зотова, как говорится, нуль внимания и пуд презрения. – Плечами дернула, ударила бешеным взглядом. – Другую приметил. Красивая, да еще с образованием, из бывших, недорезанных. Я-то кость серая, пролетарская. Знаешь, иногда так и тянет револьвер разрядить…

Бывший замкомэск поглядела сочувственно, но смолчать не смогла.

– Не вздумай, Маруська! Погубишь себя без толку, кому на радость? Что присоветовать, не знаю, сама такой же была, хлебнула – до сих пор горько. Держись да улыбайся. Не ему назло, так всему миру!

Климова, выдохнув резко, взяла Ольгу за локоть:

– А еще она правильная. Я-то и Крым и Рым прошла, по камешкам полжизни таскали, клочка кожи не оставили. А она, как в книжке, Василиса Премудрая и Прекрасная. Ненавижу!..

– Да что ты! – Зотова оглянулась, на шепот перешла. – Сашку сконфузила, а сама лужей растекаешься. Меня, вон, уже старухой дразнят, а ты молодая и красивая, все парни к твоим ногам повалятся. Знаю, что не нужны все, только один нужен, а ты не сдавайся и отстаивай. Не слепой если – увидит!

Маруся улыбнулась, смешно носом дернула.

– Олька! Только одна ты меня понять можешь. Спасибо! Эту Василису я все равно прикончу, только способ найду, чтобы руки не марать. А ты, между прочим, никакая не старуха, и Сашка твой одноногий не на меня – на тебя поглядывал, глаз не сводил. Все, бежать мне нужно. Завтра, если получится, снова загляну!..

Чмокнула в щеку, в глаза поглядела.

– Хороший ты, Олька, человек!

Зотова помахала вслед, улыбнулась. Надо же, считай, на ровном месте подругой обзавелась! Случайно познакомились – здесь же, в курилке. Слово за слово, и вот уже неделю почти каждый день встречаются. Замечательная Маруся девушка, жаль, с парнем ей так не повезло.

Горячая, конечно, словно цыганка. Но это лучше, чем если на сердце лед.

* * *

Секретарь взглянул виновато.

– Занят товарищ Ким. Куйбышев у него, так что зайдите попозже. Сами понимаете, Леонид Семенович…

Товарищ Москвин кивнул, не споря. Как не понять? Если Недреманное Око в гости приходит, добра не жди.

Да, не задался денек!

Забрал папку со стола, на часы-ходики взгляд бросил.

– Через час загляну.

В коридор вышел, прикрыл за собой дверь, по медной ручке ногтем щелкнув. Позавчера заявление пришлось разбирать – о том, что у одного из членов Центрального Комитета в доме двери с золотыми ручками, да еще и самовар золотой, в два пуда весом. Все, понятно, бронзовым оказалась, но ведь не поленились, комиссию создали!

Папку поудобнее перехватил, повернулся…

– Товарищ… Товарищ Москвин!..

Из открытой двери выглядывал растерянный секретарь.

– Заходите скорее! Они, оказываются, вас ждут!..

* * *