Генерал Кутепов

21 января Дьяконов посетил Мельгунова и сообщил ему о приезде Попова в Берлин. Он сказал, что вместе с Рыссом собирается в Берлин на свидание с Поповым. Побывал у Мельгунова и Рысс. Высказав свои сомнения, Мельгунов советовал Рыссу ехать на свой риск и не втягивать его в дальнейшие дела второго "Треста".

В Берлине Рысс остановился в той же гостинице, что и Кутепов. Попов и де Роберти снимали номера в другой гостинице, в которой обычно проживали командированные из Москвы советские служащие. Обе гостиницы были недалеко от советского полпредства на Унтер ден Линден, и свидания парижан с москвичами были под наблюдением шнырявших тут агентов ОГПУ.

По поручению Попова и де Роберти Рысс посетил редактора газеты "Руль". До революции Рысс сотрудничал в петроградской кадетской газете "Речь", редактором которой был Иосиф Вениаминович Гессен. В секретном разговоре на квартире Гессена, на правах старого знакомства, Рысс передал редактору "Руля" пожелания и советы москвичей. Одним из них был настоятельный совет "Рулю" не пользоваться случайными сведениями о СССР и составлять информацию о нем по данным советской печати. В преподанном совете Гессен вполне основательно усмотрел попытку Москвы установить цензуру над вольным органом русской зарубежной мысли. Он отверг это предложение. А от встречи с Гессеном, предложенной Рыссом, москвичи уклонились, ссылаясь на возможность слежки.

В тот самый день в Берлин пришли вести об исчезновении Кутепова.

О своей поездке в Берлин Дьяконов не предупредил ни Кутепова, ни Зайцева. После возвращения из Берлина Дьяконов и Корганов продолжали переписываться с остававшимися еще там Поповым и де Роберти. Оба они были давними знакомыми Дьяконова: Попова он знал по школьной скамье в Петербурге, де Роберти — по русско-японской войне. Оба они заявляли Кутепову, что Дьяконов — их официальный представитель за границей.

8 февраля Попов и де Роберти выехали из Берлина в Москву. Зайцев получил от них два письма из Москвы, датированные 14 и 16 февраля. В последнем письме де Роберти просил прекратить с ним переписку и сообщал о том, что Попов скрылся из Москвы.

22 мая 1930 года корреспондент "Морнинг Пост" телеграфировал из Риги о расстреле де Роберти. Советская печать сочла за благо ничего не сообщать о судьбе Попова и де Роберти.

Заметание следов

Похищение генерала Кутепова долго волновало русскую эмиграцию. Газеты преподносили читателям разные гипотезы, сенсационные слухи, ссылки на таинственных осведомителей, намекавших на виновников похищения. Но в одном сходились все — в похищении принимал участие наводчик из среды белых, располагавший доверием Кутепова.

Вскоре после похищения французский журнал "Детектив" назвал фамилии Попова и де Роберти. "Детектив" указывал на полковника Зайцева как свидетеля, дававшего следственным властям показания о поездке Кутепова в Берлин. Действительно, Зайцев подробно изложил обстоятельства, предшествовавшие похищению, и назвал властям Попова и де Роберти агентами ОГПУ. Некоторые газеты извратили показания Зайцева. По его адресу посыпались инсинуации и злостные намеки.

В защиту Попова и де Роберти как героев и борцов против коммунизма выступили в печати генерал Дьяконов и проживавшая в Париже сестра де Роберти Е. А. Миллер. Их стрелы метались в Зайцева. Вынужденный защищаться, Зайцев ответил большой статьей "К делу Попова и де Роберти", опубликованнной 26 июля 1930 года в газете "Возрождение".

В дело вмешался В. Л. Бурцев. Прославившийся в свое время как разоблачитель Азефа, Бурцев почитал себя непререкаемым авторитетом в делах провокации. Убежденный противник большевиков, к делу Кутепова он проявил живейший интерес и стал пламенным защитником Дьяконова, Попова и де Роберти. В седьмом номере своей изредка выходившей газеты "Общее Дело" он опубликовал анонимную статью "Ответ обвинителям" и письма генералов Дьяконова и Корганова. Дьяконов атаковал Зайцева девятнадцатью пунктами, злостно извращавшими факты. Зайцев ответил защитникам агентов ОГПУ. Полемика разгоралась, порой принимая уродливые очертания.

Утверждения Бурцева о том, что Кутепов был в руках агентов ОГПУ, поддерживавших связь с близкими к нему людьми, взволновали РОВС. Бросая обвинение против окружения Кутепова, Бурцев имени предателя, однако, не назвал.

Преемник Кутепова генерал Е. К. Миллер письмом от 25 июля просил Бурцева "указать имена и основания ваших обвинений".

Бурцев ответил немедленно, но от уточнений уклонился: "Лицо, дающее сведения об убийстве ген. Кутепова, говорит о связи с большевиками некоторых близких ему лиц, ныне связанных с вами". В этом же письме Бурцев сообщал, что от невозвращенца Беседовского, бывшего временного полпреда в Париже, бежавшего из полпредства в 1929 году, поступили сведения о предательстве лиц, находившихся в окружении Кутепова.

30 июля Е. К. Миллер вновь обратился с письмом к Бурцеву, требуя от него точных указаний на виновников. Он писал, что если такие обвинения не будут сняты, то им будут приняты "меры для защиты доброго имени своих сотрудников и всего Обще-Воинского Союза".