Генерал «красной армии»

Наиболее близко к роли жертвы на секторе я подошел в самые ранние годы своего хождения на стадионы, когда стоял на «Киппаксе» [8] в возрасте 12—13 лет. «Сити» играл против «Вест-Хэма», и очень крепкая «фирма» истэндовских [9] скинхедов приперлась на стадион. Некоторые из них, в широких белых штанах и огромных черных ботинках, даже появились на трибуне фанатов «Сити». Они выглядели довольно злобно и реально напрашивались на неприятности. Тридцать или сорок таких бойцов проникли на «Киппакс» около половины второго. Они перелезли через стену прямо на трибуну, где должны были находиться самые крутые фанаты «Сити». Если даже я увидел их, то уж «Сити» — точно, но приезжих это, похоже, не волновало. Из-за своей наивности я был сбит с толку. Конечно, они не хотели, чтобы их заметили фанаты «Сити»! Ведь тогда им хана! Разве не так?

Я еще не знал, что правила ведения военных действий на трибунах существенно изменились. Больше уже нельзя было просто прийти на чужой стадион в цветах твоего клуба, теперь визитеры демонстрировали свое присутствие путем проникновения, а еще лучше — захвата сектора противника. Лондонцы зашли с тыла. Кто-то из них, должно быть, дал сигнал к атаке, и они лавиной устремились на стоявших спиной к ним болельщиков «Сити». Многие из них были вынуждены собираться с мыслями, чтобы ответить, так как они не понимали, откуда исходит угроза. Ну а фанаты «Вест-Хэма» тем временем быстро разобрались с близстоящими врагами и перегруппировались, выкрикивая победные кличи. После того как первый шок схлынул, они стали в центре трибуны на открытом месте — гордые, торжествующие, уверенные в себе победители.

Пришло время ответных действий со стороны «Сити». И местные парни устремились вперед, пылая жаждой мести и вдохновляя друг друга. У непрошеных гостей не было иного пути, кроме как отойти назад и броситься врассыпную. Вся их организованность моментально испарилась, обнажив масштабы возможных потерь. Избиение выглядело неизбежным.

Затем, с моего безопасного расстояния, я увидел прорывающегося вперед огромного фаната «Вест-Хэма». Из-под полы своего пальто он вытащил… топор, поднял его над головой и стал им размахивать, подзывая другой рукой противников подойти поближе. У меня просто челюсть отвалилась. На моих глазах творилось что-то не то — это был настоящий псих. Я был поражен, испуган и изумлен. Он стоял там с лицом, искаженным гримасой ненависти, размахивая своим страшным оружием и призывая фанатов «Сити» сделать самый страшный шаг в их жизни. Вполне естественно, что те отступили: никого не привлекало стать первой жертвой этого психопата. Затем, так же быстро, как и пришли, вражеские болелы исчезли, оставив после себя несколько разбитых лиц и состояние шока.

Как такое могло произойти на «Мэйн Роуд»? Пусть даже он в тот момент был заполнен лишь наполовину, но я не мог представить себе такой наглости на «Олд Траффорде». Поэтому «Юнайтед» постепенно превратился в единственный объект моего боления. Я хотел находиться в мобе [10], которого боятся другие фанаты, а не там, где огребают по башке у себя дома.

Но я все равно был еще мальчишкой, одним из стаи подростков, торчащих около выхода со стадиона после игры в ожидании автографа. Тем, в конце концов, тогда и определялись мои предпочтения. Бобби Чарльтон был «красной легендой», но он постоянно от нас отмахивался, и за это я его невзлюбил. Представьте себе пацанов из Уизеншо, размахивающих шарфами, бродящих в полной темноте (последний автобус ушел — и наплевать!) в ожидании своих героев — а он просто от нас отмахнулся. Мы также часами торчали около авеню на набережной реки Мерси, где жил Джордж Бест, и ждали, когда проедет его машина. Я однажды простоял там целую вечность, и вдруг его машина вывернула из-за угла. «Вон он!» — закричал кто-то, но мы даже не замахали руками, просто стояли как вкопанные, когда он проезжал мимо. Для нас Бест был богом, так как благодаря страшному ажиотажу вокруг его имени он стал первым в мире футболистом, превратившимся в поп-звезду!

Я всегда был независимым. Ходил на матчи без взрослых и заглядывал в паб «Бенчил», когда мне было еще двенадцать. В дни матча сначала мчался домой, а потом торговал на улице спортивным приложением к «Манчестер ивнинг ньюс» под названием «Пинк», которое в ту пору было очень популярным. Около входа в паб мне приходилось нещадно биться с другими парнями, которые тоже хотели торговать там газетами. Я брал уроки бокса у мужика, жившего по соседству, мистера Лайонса, тренировавшего своего сына, который был настоящим боксером. Он и научил меня, как держать руки и правильно наносить удар. Лайонсы не шутили — иногда мне реально перепадало, и я приходил домой с расквашенной губой или подбитым глазом. Но все это укрепляло физически — я всегда умел за себя постоять.