Генерал Юденич

...Председатель Реввоенсовета Советской республики Л. Д. Троцкий сумел быстро перебросить на защиту Петрограда резервы из Москвы и Твери, снять часть войск с Северного фронта. В самом городе на Неве и из моряков Балтийского флота формировались новые отряды, которые без промедлений отправлялись на передовую.

Командование Красной Армии нашло уязвимое место в растянутом донельзя фронте белых — на стыке их 2-й и 3-й дивизий. Там, на опушке Павловского леса, оборону держал сильно ослабленный в последних боях Вятский полк. После контрудара противника «северцам» пришлось оставить Царское Село, Красное Село и Павловск.

В ответ белое командование решило отбить Красносельские военные лагеря. Была создана ударная группировка под командованием полковника Б. С. Пермикина. В неё вошли полки — Талибский (составленный из рыбаков с берегов Талабского озера), Семёновский, Конно-Егерский и Конный имени Булак-Балаховича.

На позициях под Красным Селом 27 октября вновь начались упорнейшие бои. «Северцы» взяли Ропшу, Кипень, Высоцкое. Но неожиданно генерал Юденич приказал отложить штурм самого Красного Села.

Причин такого для многих неожиданного решения командующего Северо-Западной армией было несколько. Первая и главная причина для тактика Юденича состояла в том, что 15-я армия красных вышла в тыл белым, заняв оставленный противником без боя город Лугу. После этого началось наступление на Гдов. 3 ноября части «северцев» вынуждены были оставить Гатчину, поскольку они могли оказаться в полуокружении.

Были и другие причины. В белой армии начала падать воинская дисциплина, усилилось дезертирство мобилизованных псковских крестьян. Отдельные полки порой по двое суток оставались без хлеба, не хватало боеприпасов, которых у защитников Петрограда имелось в избытке. Отсутствовали автомобили и имелся всего один-единственный танк, из большого числа обещанного союзниками.

Белоэмигрант В. Горн в своих мемуарах так описывает отступление белой добровольческой Северо-Западной армии от предместий Петрограда к границе Эстонии:

«Отступление армии от Гатчины до эстонской границы произошло в две недели. Армия пятилась назад, недоумевая, не видя перед собой врага, голодная. Хозяйственная часть окончательно развалилась, а интендантский грабёж обратно пропорционально рос, по мере приближения к Нарве. За отсутствием печёного хлеба, солдаты и строевые офицеры питались самодельными блинами, сготовленными у походных костров, а сала часто вовсе не получали, хотя интенданты стали выводить в ведомостях уже по 3 с половиной фунта в день на человека!

Недоедание, однообразная пища и начавшиеся морозы стали подтачивать здоровье солдат. За отступающей армией тащились многочисленные беженцы, плохо одетые, тоже голодные, часто с детьми, на измученных, некормленных деревенских клячах или в товарных без печей вагонах. Беженцы мёрли как мухи, ухудшая и без того тяжёлое провиантское состояние армии. Кроме того, самый отход совершался крайне беспорядочно...»

В первую неделю ноября, с наступлением первых ночных заморозков Красная армия, имея значительное численное превосходство над белыми, начала общее наступление. «Северянам» так и не удалось закрепиться на новых рубежах.

Бои на Пулковских высотах стали апогеем вооружённого противоборства добровольцев и защитников (фасного Питера. Большевики бросали в бой всё новые и новые резервы, которых их противник не имел вовсе. Вскоре наступил перелом. Этот день народный комиссар по военным и морским делам Л. Д. Троцкий назвал «переломным в сражении за Петроград». Это было действительно так.

После чего «красный Бонапарт», как приверженцы Троцкого называли своего кумира, начал осуществление контрудара по белым войскам генерала Юденича. Благо он имел значительное численное превосходство и в людях, и в артиллерии, и в пулемётах. И полное господство в водах «прифронтового» Финского залива.

Правительственная Москва была крайне озабочена исходом боев. Из Кремля председатель Совнаркома В. И. Ленин телеграфировал в Петроград на имя Троцкого:

«Если наступление начато, нельзя ли мобилизовать ещё тысяч 20 питерских рабочих плюс тысяч 10 буржуев, поставить позади их пулемёты, расстрелять несколько сот и добиться настоящего массового напора на Юденича?»

Троцкий считал, что можно безоружных или почти совсем не обученных военному делу людей гнать в бой, практически на верную смерть. Только на Пулковских высотах красные потеряли около 10 тысяч человек, то есть столько же, сколько составляла вся боеспособная часть белой армии...

Главнокомандующий вооружёнными силами Северо-Запада вместе со своим штабом обосновался в дни отступления в Нарве. Организовать командование войсками оттуда Юденичу никак не удавалось. Произошло самое страшное на войне — полководец потерял нити управления своими войсками. Все попытки наладить его ни к чему не приводили.