Генерал Юденич

   — Пока нет, но будет обязательно.

   — Первые бои покажут её наличие или отсутствие у турок.

   — Продолжайте собирать информацию о новой турецкой армии: задействуйте воздушную и агентурную разведку, запросите дополнительные сведения у штаба Верховного.

   — Будет исполнено, Николай Николаевич...

Верховное командование Турции откровенно торопило события на Кавказском фронте. Прибывшая новая, 2-я армия мушира Ахмета Иззет-паши заняла линию фронта между населённым пунктом Харапут и озером Ван. Обосновавшись, турки сразу же повели по всему фронту разведку боем, стремясь собрать как можно больше информации о противостоящих им силах русских. Это им удавалось, благо они всегда могли опереться на содействие местного мусульманского населения.

Пленные, словно сговорившись, утверждали одно — их командующий говорит только о скором и победном наступлении на русских. По всему чувствовалось, что настрой солдат-аскеров и офицерского состава армии боевой. Пораженческий дух отсутствовал напрочь, чего никак нельзя было сказать о личном составе 3-й турецкой армии. В этом между армиями была огромная разница, что и показали последующие события.

Появление новых султанских войск повлияло на ситуацию в Курдистане. Было установлено через лазутчиков, что в прибывающую 2-ю армию на месте влилось сразу же 7 тысяч курдской конницы. Таким образом племена курдов в своём большинстве снова решили поучаствовать в мировой войне.

Новая неприятельская армия заняла сравнительно небольшой участок линии фронта в сто километров с сильно пересечённой горной местностью. Но Юденича тревожило другое — опытный полководец Ахмет Иззет-паша встал своими войсками против стыка 1-го и 4-го Кавказских корпусов. Уже одно это таило в себе немалую опасность при массированном атакующем ударе турецкой стороны.

Боевой порядок 3-й турецкой армии заметно уплотнился, она тоже получила значительные подкрепления. Стало известно, что перед Вахиб-пашой поставлена задача перейти в наступление на линии: берег Чёрного моря — горная область Дерсим, южнее города Эрзинджана. Тем самым задумывалось сковать силы русских на главном, эрзинджанском, направлении.

Ещё до общего перехода в наступление на Эрзинджанском направлении Вахиб-паша решил ликвидировать так называемый Мамахатунский выступ на линии фронта. Мамахатун обороняла 4-я Кавказская стрелковая дивизия и, когда на неё обрушились сразу два турецких армейских корпуса — 9-й и 11-й, она с боями отошла.

Потеря Мамахатуна серьёзно озаботила Юденича. Он понял эту схватку как предвестие большого неприятельского наступления. Когда же турки попытались продвинуться дальше на Эрзерум, то их остановила быстро подтянутая к месту боев 39-я пехотная дивизия, имевшая славу одной из лучших в Кавказской армии. Её полки успешно отразили пять массированных атак неприятеля.

Под Мамахатуном ни один из полков Вахиб-паши не смог повторить подвиг воинов 153-го пехотного Бакинского полка, которым командовал полковник Масловский. В боях 21, 22 и 23 мая русские пехотинцы-бакинцы остановили атакующие 17-ю и 28-ю вражеские дивизии (!) и отразили две сильные атаки турецкой кавалерии. В последних случаях бакинцы всем полком вели залповый огонь в упор стоя и с колена, как на зачётном учении.

153-й пехотный Бакинский полк в тех боях покрыл себя славой, но и понёс тяжёлые потери — за три дня жарких боёв он лишился 21 офицера и 900 нижних чинов. Когда командующему армией доложили о подвиге бакинцев, Юденич приказал:

   — На каждую пехотную роту полка Масловского выдать по четыре наградных Георгиевских креста. Каждого ротного Офицера представить к ордену.

Схватка за Мамахатун была предвестником больших событий. Командующий Кавказской армии требовал от своих военачальников усилить ведение разведки. Об этом же он попросил и Ставку Верховного. В Турцию, прежде всего в Стамбул, были направлены опытные агенты. Их информация оттуда удивляла тем, что она во многом отличалась от той, что передавала России британская разведка на Ближнем Востоке через английский Генеральный штаб.

В связи с этим в юденичском штабе царило «непонимание» ожидаемых событий. Но всё изменил один случай. В Начале июня Юденича перед самым рассветом разбудил оперативный дежурный штаба армии:

   — Николай Николаевич, из Огнота получена срочная радиограмма на ваше имя.

   — Что там случилось, докладывайте.

   — На позиции нашей передовой заставы перед Огнотом вышел майор турецкого Генерального штаба и добровольно сдался в плен.

   — Кто он по должности?

   — Начальник оперативного штаба 3-го корпуса 2-й армии.

   — Оперативник-штабист армии Ахмета Иэзет-паши? Вы правильно расшифровали радиограмму?

   — Точно так, Николай Николаевич. Шифровальщики проработали радиограмму без ошибок.

   — Перебежчик назвал причины сдачи в плен?

   — Да. Майор по национальности черкес, его отец-эмигрант родом с берегов Лабы. С детства подвергался насмешкам и обидам со стороны турок. В султанской армии его унижали так же, как и в гимназии и военном училище. Поэтому он и стал помышлять о переходе на сторону русской армии.