Генерал-фельдмаршал Голицын

Петр согласно кивнул головой. На другой же день три тысячи солдат во главе с князем Яковом Федоровичем Долгоруким переплыли на казацких челнах Дон и принялись устанавливать на правой стороне реки сильную батарею против Азова. Непрестанная пушечная стрельба требовала все новых и новых ядер и пороха, а речным портом было только устье реки Койсуги, впадающей в Дон, в двадцати верстах от Азова. Там стояли сотни стругов с провиантом и боеприпасами, которые дале доставлялись в русский лагерь степными обозами. А в степи на обозы постоянно нападали татары-ногайцы. Вся ногайская орда прикочевала, казалось, с Кубани под Азов. Легче бы, конечно, перенести пристань с Койсуги поближе к самому лагерю, но мешали две крепости-каланчи, поставленные турками выше Азова по обоим берегам Дона. От каланчи к каланче были протянуты через Дон тяжелые цепи, и только легкие казацкие челны, и то при большой воде, проходили через сию преграду. Надобно было взять каланчи. На дело вызвались донские казаки. За добрую награду дружно сказали, что возьмут каланчи приступом. Казацкий войсковой старшина Фрол Минаев не без насмешки заявил царским генералам:

— Полсотни лет назад донские казаки сами Азов штурмом без всякой осады взяли, а возвернули крепость туркам токмо по повелению царя Михаила Федоровича. А зловредные каланчи-то мы и подавно возьмем.

Ночью казаки подползли поближе к каланчам, подтащили две пушки. А на рассвете, не обращая внимания на жестокий огонь турок, выбили ядрами железные двери и ворвались в первую каланчу, частью перебив, частью полонив весь гарнизон. С другой каланчи, увидев на верхушке русское знамя, турки ушли сами. Тяжелые цепи, перегораживавшие Дон, были сняты, и речной караван передвинулся теперь вниз по реке, к укреплению Новосергиевску, возведенному поблизости от русского лагеря. Припасы теперь шли в армию по воде беспрепятственно.

Столь легкий успех, добытый к тому же малой кровью, снова вдохновил генералов Лефорта и Головина на мысль о немедленном штурме. «Уж коли простые казаки турок побили, то и мы Азов штурмом возьмем!» — твердили они царю. Хитрецы Лефорт и Головин — у Петра тоже взыграло честолюбие, и он дал согласие на штурм крепости, несмотря на все возражения Патрика Гордона.

Штурмовать Азов порешили не всей армией, а только отрядами охотников, по полторы тысячи солдат от каждой дивизии. Каждому охотнику было обещано, независимо от того, удачен или не удачен будет штурм, по десяти рублей награды. Гордон требовал атаки всей армией, но ему указали, что каланчи-то взяли казаки-охотники. Многие солдаты, которым надоело на страшной жаре копать землю в апрошах, согласились пойти на штурм добровольно. Но в стрелецких полках охотников не хватало, и часть их назначили по приказу. Михаиле Голицын вызвался в охотники среди первых в Семеновском полку.

5 августа 1695 года взвились ракеты, и колонны с охотниками пошли в атаку. Но при отсутствии единого командующего пошли на штурм в разное время. Первой к турецкому валу подошла колонна Гордона, но, встреченная жестоким огнем турок, залегла перед рвом. Колонна Головина, в составе которой шли охотники из гвардейских полков, застряла в обгоревших пригородных садах. Многие попрятались за деревья. Тогда Михайло Голицын со знаменем в руках бросился в ров, за ним пошли и остальные гвардеонцы. Но турки нещадно палили из-за уцелевшего палисада, лили на русских раскаленную смолу, скатывали тяжелые камни. И эта атака захлебнулась. Колонна же Лефорта вообще запоздала и попала под столь жестокий обстрел, что потеряла добрую треть охотников и, не дойдя до вала, откатилась.

Штурм не удался, и к вечеру насчитали едва ли не тысячу убитых, коим уже не понадобилась никакая царская награда.

На совещании в царской палатке на другой день Лефорт и Головин первыми посоветовали царю снять осаду Азова. Скоро, мол, осень, начнутся дожди и бескормица и лучше отступить на винтер-квартиры.

Петр слушал своих генералов-наставников мрачно. Один только Гордон внушал надежду.

— Как, Петр Иванович, возьмем крепость? — обращался к нему царь.

— Если будем поступать по системе Вобана, подведем подкопы под вал, пробьем со стороны реки крепость, можно взять и в этом году! — заключил Гордон.

— Быть по сему! — решил Петр. — Беритесь за лопаты, господа генералы! — И снова начались работы в апрошах.

Случай со знаменем, поднятым молодым Голицыным, Петром был отмечен. Михаилу из прапорщиков произвели в поручики и дали в команду полуроту семеновцев.

— Будь у меня все такие офицеры, как молодой Голицын, уверен, взяли бы мы Азов, — сказал при этом царь Автоному Головину. Слова эти из штаба довели и до Михайлы. Тот был, само собой, вельми обрадован.

Подкопные работы продвигались, однако, медленно. Во-первых, погиб от турецкой пульки Доменико Росси, а руководивший подкопами старик Тиммерман взорвал один подкоп раньше времени, так что боле пострадали русские, нежели болверк. Турки со стен смеялись. Во-вторых, в сентябре и впрямь зарядили дожди, и апроши наполнились водою. Пришлось на время приостановить подкоп.