Генерал Ермолов

Я дал все способы и наставления Игнатьеву и начал сам спешить, но на хвост мой начал нападать король вестфальский, которого бьют, как свинью точно. Вдруг получаю рапорт от Игнатьева, что неприятель приблизился в Свислочь, от Бобруйска в 40 верстах, тогда, когда я был еще в Слупке и все в драке. Что делать! Сзади неприятель, сбоку неприятель, и вчерась получил известие, что Минск занят. Я никакой здесь позиции не имею, кроме болот, лесов, гребли и пески. Надо мне выдраться, но Могилев в опасности, и мне надо бежать. Куда? В Смоленск, дабы прикрыть Россию несчастную. И кем? Гос(подином) Фулем! Я имею войска до 45 тысяч. Правда, пойду смело на 50 т(ысяч) и более, но тогда, когда бы я был свободен, а как теперь и на 10 тысяч не могу. Что день опоздаю, то я окружен. Спас Дорохова деташемент, и Платов примкнул! Жаль государя: я его как душу люблю, предан ему, но, видно, нас не любит. Как позволил ретироваться из Свенцян в Дриссу? Бойтесь бога, стыдитесь! России жалко! Войско их шапками бы закидали. Писал я, слезно просил: наступайте, я помогу.

Нет! Куда Вы бежите? За что Вы срамите Россию и армию?

Наступайте, ради бога! Ей-богу, неприятель места не найдет, куда ретироваться. Они боятся нас; войско ропщет, и все недовольны. У Вас зад был чист и фланги, зачем побежали; где я Вас найду? Нет, мой милый, я служил моему природному государю, а не Бонапарте. Мы проданы, я вижу; нас ведут на гибель; я не могу равнодушно смотреть.

Уже истинно еле дышу от досады, огорчения и смущения.

Я ежели выдерусь отсюдова, то ни за что не останусь командовать армией и служить: стыдно носить мундир, ейбогу, и болен! А ежели наступать будете с первою армиею, тогда я здоров. А то что за дурак? Министр сам бежит, а мпе приказывает всю Россию защищать и бить фланг и тыл какой-то неприятельский. Если бы он был здесь, ног бы своих не выдрал, а я выйду с честию и буду ходить в сюртуке, а служить под игом иноверцев-мошенников — никогда! Вообрази, братец: армию снабдил словно без издержек государю; дух непобедимый выгнал, мучился и рвался, жадничал везде бить неприятеля; пригнали нас на границу, растыкали, как шашки, стояли, рот разиня, обоср… всю границу и побежали! Где же мы защищаем? Ох, жаль, больно жаль России! Я со слезами пишу. Прощай, я уже не слуга. Выведу войска на Могилев, и баста! Признаюсь, мне все омерзело так, что с ума схожу. Несмотря ни на что, ради бога ступайте и наступайте! Ей-богу, оживим войска и шапками их закидаем…

Проси государя наступать, иначе я не слуга никак!

Вчера скакал 24 версты к Платову, думал застать стычку, но опоздал… Я волосы деру на себе, что не могу баталию дать, ибо окружают поминутно меня.

Ради бога Христа наступайте! Как хочешь, разбирай мою руку. Меня не воином сделали, а подьячим, столько письма! Вчерашний день бедный мой адъютант Муханов ранен пикою в бок, почти смертельно.

Прощай, Христос с Вами! а я зипун надену».

А.П.Ермолов — П.И.Багратиону

«Милостивый Государь,

Князь Петр Иванович!

Я говорил Министру о желании Вашем, что армии, имеющей честь служить под Вашими повелениями, угрожает несчастие, что Вы хотите сдать команду; это ему очень не понравилось; подобное происшествие трудно было бы ему растолковать в свою пользу. Нельзя скрыть, что Вы не оставили бы армии, если бы не было несогласия; но каждый должен вразумиться, что частные неудовольствия не должны иметь места в деле, требующем усилии и стараний общих. Я заметил, что это его даже испугало, ибо впоследствии надо будет отдать отчет России в своем поведении.

Конечно, мы счастливы под кротким правлением Государя милосердного, но настоящие обстоятельства и состояние России, выходя из порядка обыкновенного, налагают на нас обязанности и соотношение необыкновенный. Не одному Государю надобно будет дать отчет в действиях своих Отечеству, также и Вы, Ваше Сиятельсшо, как и Военный Министр. Вам как человеку, боютворимому подчиненными, тому, на кого возложена надежда многих и всем России, обязан я говорить истину: да будет стыдно Вам принимать частные неудовольствия к сердцу, когда стремление всех должно быть к пользе общей; одно это может спасти погибающее Отечество наше!

Пишите обо всем Государю! Если голос подобных мне не достигнет престола Его, Ваш не может быть не услышан».

П.И.Багратион — А.П.Ермолову (Собственноручно.)

«Ну, брат, и ты пустился дипломатическим штилем писать. Какой отчет я дам России? Я субальтерн и не властен, и не Министр, и не Член Совета, следовательно, требовать ответа никто не осмелится. Я еще лучше скажу:

год уже тому, что я Министру писал и самому Государю и предвещал, что значит оборона и в какую пагубу нас введет.