Генерал Ермолов

Окна домов в Новом городе, улицами которого шла гвардия, были наполнены женскими головками — чёрными, седыми, рыжими, в париках под пудрою, в чепчиках и под гребёнками. Между последними Ермолов увидел миленькие лица. Мимо бронзовой статуи Станислава Августа III, короля польского, колонны прошествовали через широкий двухсотсаженный мост, две арки которого были разрушены французами, и войска шли по деревянному настилу. Ермолов приметил, что берега над водою были обнажены, не имея набережной, и уступали в красоте и величавости Неве.

На площади перед собором император со свитой остановился, пропуская мимо себя широкоплечих богатырей гвардейцев. Апрельское солнце сверкало, вспыхивая на стальных жалах штыков, ярко начищенных медных гербах и смазных круглоносых сапогах. Немолчное «ура!» перекатами текло от батальона к батальону, от полка к полку. Радуясь выправке солдат, Александр улыбался и успокаивал нетерпеливо перебиравшую ногами лошадь ласковым касанием щегольского, с кисточкой, сапога.

«А ведь главною героя Дрездена — Дениса Давыдова, который занял Новый город с горсткой казаков и гусар ещё 11 марта, здесь нет, — с горечью подумал Ермолов. — Вместо благодарности за подвиг он подвертя разносу барона Винценгероде. И если бы не старик Кутузов, отправившийся с докладом к царю, ещё неизвестно, чем бы всё закончилось…»

Кутузов! Всезнающие штабные офицеры шушукались о том, будто дни фельдмаршала сочтены и что в выздоровлении его отчаялся даже специалыю призванный прусским королём знаменитый лекарь Гуфеланд…

Чтобы отвлечься от дурных мыслей, Ермолов по окончании церемонии под предлогом нездоровья не поехал на пышный приём, который устроили русским городские власти, а отправился осматривать город. Он побывал в Пантеоне скульптуры, где были собраны творения из одушевлённого греческим и римским резцом мрамора, затем в Зелёной Палате, в которой хранились всяких родов драгоценности, в наполненном раритетами японском дворце и, конечно, в Королевской библиотеке, известной своим собранием рукописных и печатных редкостей. Вечером Ермолов пошёл в театр, где специально для гостей шла довольно пошлая комическая опера «Рохус Помперникель», а после — жалкий балет, в котором прыгали и вертелись как попало две малютки. Он не ожидал увидеть столь дурную игру на Дрезденском театре, знаменитом в Европе. Или, может быть, саксонцы полагали, что русские не стоили чего-либо лучшего?..

На другой день стало известно, что неприятель недалеко и в больших силах. Ермолов явился в штаб Витгенштейна.

Толпа генералов окружала нового главнокомандующего; здесь были: Блюхер, Берг, Йорк, Клейст, Клюке, Цайц, Винцепгероде, Сакен, Мантейфель, Корф. Немцы на русской службе громко галдели с пруссаками на отменном берлинском, швабском, голштинском и прочих диалектах.

Ермолов вышел на середину залы, выждал мгновение, дабы обратить на себя внимание, и зычно спросил:

— Господа! Здесь кто-нибудь говорит по-русски?

После некоторого замешательства первым нашёлся граф Витгенштейн.

— Мы все патриоты России и верные слуги его величества! — раздражённо ответил он.

До этого часа Витгенштейн едва терпел Ермолова за его насмешки, теперь он его возненавидел.

…Торжественным вступлением в столицу Саксонии закончилось мирное шествие Главной армии, начавшееся от границ России… Наступал час битв.

13 апреля Наполеон приехал в Эрфурт, который был местом сбора неприятельских войск, следовавших туда по разным направлениям из Франции, Италии и владений Рейнского Союза. Он уже успел собрать новую армию силою в 128 тысяч человек. Старые французские войска, вытребованные из Испании, следовали на обывательских подводах и лошадях; большую часть составляли юные новобранцы. Пехота и артиллерия находились в удовлетворительном состоянии, чего нельзя было сказать о коннице. Невзирая на слабость её, Наполеон решил немедленно начать поход из долины Майна к Лейпцигу, чтобы обойти правое крыло союзников и отбросить их на юг, в Богемские горы. По пути к нему должен был присоединиться вице-король Италии, что увеличивало его силы до 170 тысяч. 19 апреля вся французская армия, вместе с итальянскими войсками вице-короля Евгения, пасынка Наполеона, находилась уже недалеко от Лейпцига, растянувшись на пространстве в сорок вёрст.

Ей противостояло девяносто с небольшим тысяч русских и прусских солдат под командованием Витгенштейна.

2

В тёмную ночь под проливным дождём Ермолов ехал среди стона раненых и бегущих по обширному полю сражения солдат. Начавшийся счастливо для союзников в полдень 20 апреля бой у местечка Люцен, в двадцати вёрстах от Лейпцига, обернулся неудачей.