Генерал Доватор

Проводив комиссара, Кондрат Шевчук вернулся в блиндаж. Расстелив на столе карту, стал наносить обстановку. В углу на растрепанных снопах ржаной соломы, укрывшись буркой, спал коновод Гриша Симаков. Широкая, просторная землянка, служившая колхозникам бомбоубежищем, была теперь приспособлена под командный пункт. На столе рядом с полевым телефоном чадно дымил в консервной банке круто насоленный бензин. Мелкие хлопья сажи, порхая в воздухе, падали на листы карты и от малейшего прикосновения жирно размазывались. Свирепо посмотрев на такое освещение, Шевчук зажег обрывок газеты и концом карандаша хотел было убавить фитиль, но неловким движением погасил его. Клочок бумаги, догорев, обжег ему пальцы и тоже погас. Шаря в темноте рукой по столу, он чуть было не опрокинул банку и громко позвал:

— Симаков!

— Сейчас, товарищ старший лейтенант. А почему темно? — шурша в углу соломой, спросил Симаков.

— Потому что у тебя «светило», як у худого слесаря форсунки. Шипит, чадит, трещит и гаснет. Иди ко мне и неси спички. Зажигай. Да смотри, не повали мне эту чертову машину, тут на столе карта. Чуешь?

— Чую, — хрипло откашливаясь спросонья, ответил Симаков. — Зараз все будет в порядке. — Он чиркнул спичкой. Но едва пламя спички коснулось фитиля, как бензин, фыркнув скопившимися в консервной банке газами, со взрывом отбросил банку в угол. Землянка снова погрузилась в темноту.

— Что же ты наделал? — задыхаясь от запаха перегоревшего бензина, крикнул Шевчук. — Да я тебе за карту, знаешь, що сделаю?!

Свою боевую карту Шевчук содержал в идеальном порядке. Он никому не позволял к ней притронуться, и вдруг такое несчастье.

Но разразиться вспыхнувшим гневом Шевчуку не удалось. За дверью послышался разговор, вошел дежурный.

— Где же огонек? — проговорил он из темноты.

— А, с его огнем! Взорвался, як фугас. Ты с кем тут? В чем дело? — беспокойно спросил Шевчук.

— Пушки прибыли, — ответил дежурный.

— Командир батареи капитан Мхеидзе, — раздался от порога голос с сильным кавказским акцентом.

Вспыхнувший свет карманного фонаря скользнул по бурке Шевчука, а потом по его нахмуренному, закопченному лицу и, мгновенно перепрыгнув на стол, осветил залитую бензином и испачканную сажей карту. Шевчук, подавляя гнев, заметил, как густые черные усы капитана шевельнулись в сдержанной улыбке. Рядом с вошедшим стояла рослая молодая девушка в белой сибирской кухлянке.

— Командир эскадрона старший лейтенант Шевчук, — сухо отрекомендовался Кондрат. — Располагайтесь…

— Мне нужно видеть командира полка. — Капитан, прижимая руку с фонариком к груди, освещал землянку. Симаков, вынырнув к свету, торопливо налаживал освещение. Дежурный, пообещав добыть лампу, вышел.

— Командира полка здесь нет. Командует комиссар. Он отдыхает. Сколько у вас пушек?

— Две. Нельзя ли все-таки разбудить командира полка?

— Зачем его будить? Он только что прилег. Подумаешь, событие: две пушки! Человек не спал…

— Да, это событие. Настаиваю на том, чтобы доложили комиссару, требовательно проговорил капитан. — Я прибыл в ваше распоряжение всего на сорок пять минут.

— На сорок пять минут? — Шевчук удивленно поднял глаза. — Вы что это, серьезно говорите?

— Вполне серьезно.

— Что же можно сделать за это время?

— Что нужно, то и сделаем, товарищ, — уверенно ответил капитан. — Мы только напрасно теряем время. — Порывшись в полевой сумке, он достал какую-то бумажку и протянул Шевчуку. — Прочтите.

— Симаков! Мы что, до утра будем в темноте кукарекать? — принимая от капитана бумагу, спросил Шевчук.

— Все готово, товарищ старший лейтенант. — Ставя зажженную коптилку, Симаков с отчаянием поглядел на стол, где взрыв наделал страшный беспорядок.

Шевчук, прочитав бумагу, быстро вскочил и окинул глазами улыбающегося капитана. Он перевел взгляд снова на бумажку, а потом на ординарца и изменившимся от волнения голосом крикнул:

— Гриша, а ну, скоро до комиссара, буди его! Хотя нет, я сам. Вы меня извините, товарищ капитан, я зараз. А ты, Гриша, открой нам консервы и давай на стол, що там — вино, закуску. Это же, браток, праздник!

Надвинув на глаза кубанку и размахивая широкими полами бурки, Шевчук исчез в темноте.

Войдя в комнату, где, не раздеваясь, на кровати спал Абашкин, Шевчук осторожно тронул его за плечо и, склонившись к его уху, тихо сказал:

— Товарищ комиссар, вставайте: «катюши» прибыли…

Глава 12

Комсорг полка Сергей Бодров полз к широкой просеке. Временами, словно купаясь в снегу, он переворачивался на бок и оглядывался назад. За ним, в нескольких шагах, с фельдшерской сумкой на спине белым комочком перекатывалась через кочки Нина Селезнева. Сзади нее, пыхтя и отдуваясь, полз Яша Воробьев, а вслед за ним радист Савва Голенищев и связной Вася Громов.

Ночная попытка пробраться к Осипову не удалась. Всюду они натыкались на заслоны противника и подвергались обстрелу.

Под утро комсомольцы вынуждены были вернуться обратно. Вторично вызвав комсорга Бодрова, Абашкин приказал взять с собой Голенищева с рацией и связного Громова и пробиваться всем вместе. Рацию надо было доставить во что бы то ни стало.