Читаем Генерал Дитерихс. Последний защитник Империи полностью

Если бы современные монархисты глубоко и горячо исповедывали религию русского национального монархизма, то молились бы они теперь, со всем пылом и страстностью, не о восстановлении царя, а о возрождении к монархизму народа, ибо русский, национальный, исторический, самодержавный монархизм тем и отличается от европейского монархизма, что он определяет собой не политическую, а, если можно так выразиться, религиозную форму правления, не переходящую, однако, в то, что принято понимать под теософическим и к какой имеет стремление Западная Церковь, во главе со своими папами.

Затем еще одно из существеннейших понятий: монархизм Российского Государства определяется не тем, что во главе формы правления стоит монарх, в лице ли Императора, Царя или Князя – это безразлично, а тем, что весь народ исповедует для своего государственного строительства и управления собой принципы и положения, вытекающие из учения Христа, из коих первым краеугольным основанием является понятие о покое государственности на идее Помазанничества Самодержца и Самодержавии воли народа. Как тот, так и другой их этих углов основного камня исходят, по идеологии народа, от Божественных начал, а потому к чистоте и целостности их выявления народ относится как к святыне и всякое посягательство на то или другое умаление будет прежде всего кощунственным в отношении народной души.

Для европейцев это основное положение совершенно непонятно и неприемлемо: давно отойдя от чистоты учения Христа, в социальном приложении европейцы почти органически, утратили способность понимать нас с нашими мистическими влияниями, проявляющимися в нашем государственном, общественном и бытовом мировоззрении. Видя мощность творческого духа русского народа и не находя в себе самих объяснений для оправдания такого явления с точки зрения открытого им лишь человеческого понимания, европейцы, невольно, вне зависимости от того или другого состояния русской государственности, прежде всего, инстинктивно боятся русского народа, боятся до самоунижения, подлости и безумия. И до тех пор, пока этот инстинктивный страх будет существовать и появляться, как и сейчас, мне будет ясным, что в русском народе не умерли начала Христова учения и нельзя терять надежды увидеть его снова у ног Христа и со Христом в его историческом, государственном строительстве.

"И сказал ему диавол: "Тебе дам власть над всеми моими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее".

"Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете".

Вот и еще положение учения Христа, которое определяет сущность и дух второго из оснований национально-религиозной, самодержавной идеологии русского народа.

Если наша идеология признает власть только от Бога, то она не допускает, именно по Божественности власти, чтобы власть стремилась или принимала земную славу, славу от людей, и этим самым как бы низводила, унижала покоящуюся на ней славу от Единого Бога и выраженную исключительно мистическим актом Помазанничества. В этом втором основании идеологии русской государственности кроется и весьма глубокий социальный смысл: слава на земле для всех, приемлющих понимание власти от Бога, не может быть приписываема одному лицу – Главе Государства, и слава земная не должна пленять Помазанника, так как он не должен забывать, что исшел от избранничества Бога, выявленного единомыслием в сердцах народа. Поэтому Помазанник и не может выделить себя на земном своем поприще в земной славе, от славы всего народа.

Истинно исповедывал в начале своего царствования это основание Великий Петр Первый. Как полны, величественны и национальны по народной монархической идеологии его слова, сказанные в день Полтавской битвы: "А о Петре ведайте, что жизнь ему не дорога, жила бы только Россия в благоденствии и славе". Тогда как сознательный Помазанник Божий, он не стремился к личной славе, она не нужна была ему в отдельности; он желал славы только для всей России, для всего народа. Себе же только он признавал славу от Бога, поему и была жизнь ему недорога.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное