Генерал Деникин

Окончательному решению Деникиных покинуть Балатон послужило в середине 1925 года письмо из Бельгии генерала Шапрона дю Ларре, мужа дочери генерала Корнилова. Бывший адъютант Антона Ивановича вместе с женой Наташей настойчиво звали его в Брюссель.

В этот хорошо знакомый им город Деникины вскоре и направились. В 1926 году здесь Антон Иванович закончил свои «Очерки» пятым томом.

Деникинские «Очерки Русской Смуты», всесторонне и досконально анализирующие русскую революцию и Гражданскую войну, являются публицистической, военной, социологической, бытовой и портретной панорамой этого отрезка нашей истории со старорусски-офицерской, интеллигентной, белогвардейской точки зрения. Прекрасно, что написал ее именно главком Деникин, опытный журналист и литератор.

Генерал Врангель попытался с ним посоперничать своими «Записками» (ноябрь 1916 г. – ноябрь 1920 г.) в двух книгах, содержащими так же прекрасную фактологию, но «засушил» изложение. По ним видно, что автор высококультурен и образован, но все же – сугубо военный человек. В основном текст его напоминает язык армейских сводок, там не найдешь психологической глубины, метких, «эмоциональных» оценок, хотя подобные штрихи есть, например, о бароне Унгерне. Аристократический полководец Врангель «изваял» «Записки», еще раз гордо блеснув на прощание своей баронской «шведской сталью».

Деникин, хотя железно водил императорских и белогвардейских «железных», был и очень русским, «капустным» человеком. Отличался он от Врангеля, как Москва-матушка от Петербурга-иностранца. Поэтому и сумел оснастить свое произведение не только генеральской лапидарностью, но и напоить как живой авторской речью, так и языком действующих лиц. Истинного стоит, например, такой «стремительно-эпический» «замес»;

«Власть падала из слабых рук Временного Правительства, и во всей стране не оказалось, кроме большевиков, ни одной действенной организации, которая могла бы предъявить свои права на тяжкое наследие во всеоружии реальной силы. Этим фактом в октябре 1917 года был произнесен приговор стране, народу и революции».

Антон Иванович вложил душу и дарование в свои «Очерки», которые можно назвать и учебником по истории, потому что эти неторопливые пять томов философичны. В них ярко звучит авторское «я», оно самобытно, Деникин мыслит вслух. Он исповедально делает то, к чему призван любой писатель в своих книгах, в своей сверхзадаче – выяснять отношения с самим собой. «Очерки» объемны из-за густоты фактов, но они не многословны, как бывает, ежели дилетант пытается «расшифровать» его чувства, пересказать переживания. Школа журнала «Разведчик» отменно послужила Антону Ивановичу.

Жаль, что российский читатель пока познакомился с полным изданием только двух первых томов «Очерков», которые уже давно не переиздаются. За их публикацию когда-то взялись от Марины Антоновны Деникиной те же люди, что исчезли с договором на издание по-русски ее книги об отце. Наиболее известны лишь отрывки из деникинских «Очерков» в книжной серии «Белое дело», которую осуществляли в Москве издательства «Голос», «Сполохи».

В то же время, книга «Русская военная эмиграция 20-х—40-х годов», изданная в 1998 г. под эгидой ФСБ, СВР, а также Института военной истории Министерства обороны Российской Федерации, ставит в шестерке «ряда серьезных, заслуживающих внимания работ», опубликованных «за прошедшие почти 80 лет за границей», «Очерки Русской Смуты» А. И. Деникина на первое место.

Последний, пятый том «Очерков» был опубликован берлинским издательством «Медный Всадник» в октябре 1926 года. В начале того года Деникины переезжают во Францию – Мекку русской и белой эмиграции.

* * *

О начале своей жизни во Франции Антон Иванович написал 17 мая 1928 года в письме к генералу А. М. Драгомирову, возглавлявшему Особое совещание, потом «приговорный» Деникину севастопольский Военный совет, позже – ближайшего помощника П. Н. Врангеля:

В 1926 году весною мы переехали во Францию. Житие наше началось невесело – жене с места пришлось подвергнуться операции. И, вообще, эти два года, как и предыдущие, прошли для нее в постоянном недомогании. Меняем врачей, системы и режимы, а толку мало. Я и Марина не болеем, слава Богу. Живем мы оседло в Ванве. Это – не совсем трущоба, как Вы полагаете. Ване – пригород Парижа, от нас до парижского вокзала Монпарнас всего 10 минут езды по железной дороге. Жена научилась делать шляпы, я продолжаю писать– труд, по беженским условиям, оплачивающийся хуже, чем заводской. Очередная работа моя – очерки жизни и быта старой армии. Необходимо один из очерков посвятить памяти М. И. Драгомирова. Если Вы мне поможете материалами, буду благодарен.

Марина растет и учится очень хорошо: во французской школе идет первой.

Собственно, в Ванве мы живем в общем семь месяцев в году. На лето квартиру свою сдаем и переезжаем в деревню, дешевле и полное благорастворение воздухов. Зовут нашу деревню Камбретон. Живет в ней постоянно поэт Бальмонт, летом – Шмелев, так что, как видите, писательская братия представлена густо.