Генерал Багратион. Жизнь и война

Смягчая, сколько возможно, наши оценки, скажем, что написанное Багратионом было скорее плодом разгоряченного воображения, чем следствием взвешенной оценки ситуации. Подлинное положение дел отражено самим Багратионом в его письмах Барклаю и императору Александру. 5 августа Багратион сообщал государю, что накануне он руководил обороной Смоленска и что «в вечеру ж прибыла к Смоленску и 1-я армия, и как открылось намерение неприятеля, продолжая нападение на Смоленск, обратить прочие свои силы далее по Московской дороге, то к предупреждению сего я, по соглашению с военным министром, оставя защищение Смоленска 1-й армии, от которой отряжен во оной 6-й корпус под командой генерала от инфантерии Дохтурова, сам отступил 4-го числа поутру за 12 верст по Дорогобужской дороге, ведущей к Москве, для прикрытия оной, отправив наперед далее сильные отряды для вернейшего спознания о намерениях неприятеля»47. Это донесение абсолютно точно совпадает с тем, что писал Барклай. В тот же день Багратион, уже с Московской дороги, обеспокоенно писал Барклаю, что по донесениям казаков и «по всем обстоятельствам видно, что неприятель потянулся большими силами по дороге Ельнинской к Дорогобужу». Как видно на карте, дорога эта проходила от Смоленска южнее Московского тракта и замыкалась с ним в Дорогобуже. Выход французов по ней у Дорогобужа к Московскому тракту угрожал русским армиям несомненным окружением. Встревоженный известием о движении французов в этом направлении, Багратион распорядился послать два полка на Ельнинскую дорогу, «чтобы, — как писал он Барклаю, — в точности удостовериться, справедливо ли то, и засим намерен я выступить сам завтра рано к Дорогобужу». Он сообщает Барклаю, как будет действовать далее: «Прибыв туда, я постараюсь занять выгодную позицию и не упущу ничего, чтобы дать неприятелю сильный отпор и уничтожить все его покушения на дорогу Московскую, а для сего побуждаюся я покорнейше просить ваше высокопревосходительство не отступать от Смоленска и всеми силами стараться удерживать вашу позицию». Под конец Багратион просил Барклая, ввиду больших потерь корпуса Раевского и дивизии Неверовского во время боев в Смоленске, «для усиления дать мне один корпус, иначе я весьма слаб»48. Из письма Багратиона видно, что он опасался, как бы бои с пришедшими по Ельнинской дороге французами не оказались слишком неравными для него. Он просит дополнительный корпус для усиления обороны в Дорогобуже, а вовсе не для наступления на Наполеона (о чем, напомню, писал Аракчееву!). Багратион не только хотел получить у Барклая корпус, но просил его продержаться в Смоленске, пока сам он не дойдет до Дорогобужа. Кроме того, в письме Барклаю 6 августа Багратион, находясь еще по пути в Дорогобуж, с немалой тревогой убеждал главнокомандующего 1-й армией сменить прикрывающий Московскую дорогу арьергард 2-й армии под командой Горчакова своими войсками из состава 1-й армии, чтобы Горчаков мог поспешить вместе со всей 2-й армией к Дорогобужу, ибо «пункт Дорогобужской может быть прежде занятым неприятельскими корпусами, которые, по слухам, уже на марше со вчерашнего дня»41. Как было уже сказано выше, понуждаемый Багратионом Горчаков бросил свою позицию на Московской дороге, и если бы не действия генерала Тучкова 3-го, русская армия оказалась бы в очень сложном положении. Итак, по всем приведенным данным, Багратион больше всего опасался наступления французов на Дорогобуж.

Был ли Наполеон в мешке