Читаем Генерал Алексеев полностью

Но и эта операция, достаточно удачно начавшаяся (2-й армии удалось достичь Свенцян) не принесла победы. В числе недостатков, выявившихся во время наступления, Алексеев считал, прежде всего, организационные просчеты командования 2-й армии, разделившей свои корпуса на три группы (изъян, отмечавшийся Михаилом Васильевичем еще во время Русско-японской войны). Эффективного взаимодействия между ними достигнуто не было, было много импровизации, отдавались нередко противоречащие друг другу приказы. Маневр войсками в условиях весенней распутицы оказался невозможным. Артиллерийская подготовка, в которой наравне с трехдюймовками участвовали и 152-мм тяжелые орудия, велась хоть и активно, но была кратковременной и явно недостаточной. Плотность орудий на 1 км хотя и оказалась заметно большей, в сравнении с 1915 г. (в среднем до 12—18, а на отдельных участках и до 35 орудий разных калибров), однако, как и прежде, приоритет в артиллерии оставался за знаменитыми трехдюймовками, а для прорыва укреплений их огонь был неэффективным. 152-мм орудий было всего 150 для эсей полосы прорыва (60 км) ударных групп 2-й армии. Не удалось создать мощного «артиллерийского кулака», подобного тому, с помощью которого совершили немцы свой прорыв под Горлицей. Батареи тяжелой артиллерии действовали рассредоточенно. Создавалось впечатление, как отмечали очевидцы, что артиллерия «решает свою самостоятельную задачу, независимо от задач пехоты, и не связана с нею общностью условий». Из-за недостаточной корректировки огня под снаряды собственных батарей попадала наступавшая пехота. Еще одним изъяном признавалась неоднократная отправка в прорыв подразделений ослабленных, нуждавшихся в смене и пополнениях. Все это приводило к тяжелым потерям убитыми и ранеными и, по признанию многих военных, Нарочская операция оказалась одной из самых «кровавых» и безрезультатных за всю войну. Так или иначе, хотя она и не принесла успеха русским войскам, но все-таки вынудила переброску немецких резервов, приготовленных к удару на Верден, что существенно облегчило положение союзников. Об этом в письме генералу Алексееву писал 3 марта 1916 г. генерал Жоффр, просивший «произвести на противника сильное давление с целью не дать ему возможности увести с русского фронта какие-либо силы».

По мнению историка русской артиллерии генерал-майора Е.З. Барсукова, «на участке главного удара на Западном фронте были собраны, в общем, довольно внушительные силы русских, но если бы русское главное командование сосредоточило все усилия только на одном избранном решающем направлении, отказавшись от комбинированного удара с двух фронтов — Северного и Западного — и сузив участок главного удара на Западном фронте, то оно могло бы сосредоточить на этом участке в 40—50 км до 40 пехотных и 5 кавалерийских дивизий и до 2000 орудий, в том числе до 400 тяжелых. При таком, почти четырехкратном, превосходстве в живых силах и в артиллерии над противником возможно было бы, при надлежащей подготовке и своевременном начале операции, не только обеспечить успех прорыва укрепленной полосы противника, но и окончательно раздавить его».

Бесспорно, «мощным ударом» многократно превосходящих сил прорвать фронт противника и «раздавить его» было несложно, но, как будет показано далее, стратегические планы 1916 г. уже отходили от идеи концентрированных ударов, признавая актуальность фронтальных наступательных действий.

Алексеев не оставлял вниманием и состояние прифронтовой полосы, помощь местному населению, борьбу с мародерством и неоправданными реквизициями. Примечательно, что еще 5 сентября 1915 г. он телеграфировал главнокомандующим фронтами: «Государь Император повелел мне сообщить вам, что до Его Величества доходят многочисленные жалобы от разных слоев населения театра войны на чинимые войсками и особливо отдельными воинскими чинами обиды и угнетения населению: нередки грабежи, особенно часты поджоги, совершенно не вызываемые требованиями военной обстановки.

Бывшим Верховным Главнокомандующим (Великим князем Николаем Николаевичем. — В.Ц.) неоднократно отдавались приказы и повеления, требующие водворения строгого внутреннего порядка в войсках, устранения грабежей и поджогов. Невзирая на это, Государь Император с грустью убеждается, что до настоящего времени повеления эти не приведены в исполнение и некоторые чины пятнают себя деяниями, недостойными русской армии. Этому особенно способствует большое число нижних чинов, находящихся в тылу или самовольно отлучившихся или командированных, даже уволенных под разными предлогами в отпуск.

Перейти на страницу:

Все книги серии Путь русского офицера

Маршал Конев
Маршал Конев

Выходец из семьи кулака, табельщик по приемке леса, фейерверкер русской армии, «комиссар с командирской жилкой», «мастер окружений», «солдатский маршал» Иван Степанович Конев в годы Великой Отечественной войны принимал участие в крупнейших битвах и сражениях. Под Смоленском, Москвой и Ржевом, на Курской дуге и украинской земле, в Румынии и на берлинском направлении он проявил высокие полководческие качества. Конечно, были и неудачи, два раза на него обрушивался гнев Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина. Но Конев своими делами доказывал, что он достоин маршальского жезла.В книге на основе ранее опубликованной литературы и документальных источников раскрывается жизненный и боевой путь талантливого полководца Красной Армии Маршала Советского Союза И.С. Конева.

Владимир Оттович Дайнес

Биографии и Мемуары / Военная история / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии