Ген разведчика

А Сервант в своей обычной манере был предельно откровенен. Не спеша закурив, бывший мичман морского спецназа спрятал в согнутой ладони сигарету и с усмешкой процитировал, имитируя бесхитростную крестьянскую интонацию:

Пока у русского солдата

Есть спички, сало, самогон,

Пугайтесь нас, солдаты НАТО,

Дрожи от страха, Пентагон!

Все собравшиеся вокруг «Комбата» дружно рассмеялись, но Лялькин выставил вперед ладонь, требуя внимания.

– Не отвлекайтесь, господа офицеры, знакомство с супероружием продолжается. Вы уже видели форму – теперь узрите содержание.

Распахнулись двери салона. Первое, что бросилось в глаза, – это кресла. Не цельные диваны, а индивидуальные, похожие на летные, довольно удобные и в то же время установленные на небольшом пространстве. Между креслами были размещены металлические контейнеры, в каждом из которых оказался «джентльменский набор», состоящий из АКМа с подствольным гранатометом и пистолета «ГШ-18», мощного оружия, не уступающего по пробиваемости коллеге-автомату; рядом бронежилет с нашитыми подсумками.

– Кроме индивидуального арсенала, – с чувством собственной значимости продолжил Кирилл, когда диверсанты осмотрели оружие, – также есть и комплект тяжелого.

Из тяжелого вооружения в багажнике «Комбата» оказалась последняя модификация ротного пулемета Калашникова «печенег», трехзарядный ручной гранатомет «ГП-94» и снайперский автомат СВД-АС, в отличие от прародительницы, это оружие было более компактное, при необходимости могло стрелять очередями и имело мощный пламегаситель.

Также рядом находились боеприпасы, уложенные в трафаретные ячейки, пулеметная коробка на двести пятьдесят патронов, десять магазинов к снайперскому автомату и гигантский патронташ на пятнадцать зарядов к ГП-94. Сервант склонился к нише и извлек оттуда гранатомет, похожий на гигантское помповое ружье с откидным клюкообразным прикладом.

Кроме вышеописанного вооружения, в багажнике обнаружился большой алюминиевый кофр, доверху напичканный оборудованием, без которого невозможна современная разведка, – бинокли, приборы ночного видения, тепловизоры, дистанционные микрофоны, индивидуальные радиостанции и даже один лазерный целеуказатель.

– Вот это удружили, вот так снабдили! Ведь могут, если хотят, – наперебой восхищались диверсанты. И только до сих пор молчавший Султан Дадышев вдруг мрачно спросил:

– Мы что, должны спасти государя императора?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что оживление и смех тут же сменили недоумение и гробовая тишина.

Первым решился нарушить молчание неугомонный балагур Лялькин. Он спросил:

– Если такое богатство на первой платформе, то что же на второй?

Все синхронно повернули головы. На второй платформе в гордом одиночестве Алена, вооруженная штурмовым тесаком, с остервенением крушила пенопластовую стену контейнера…

Засов утробно гавкнул, потом противно заскрипел давно не смазанными петлями. Андрей и Боб Гранд непроизвольно уставились на дверь. Через секунду в камеру ввалились четверо арабов.

Их одеяние одеждой можно было назвать лишь условно – шаровары, подпоясанные широкими ремнями из плотной домотканой ткани, на ногах классические тапочки «а-ля дедушка Хоттабыч» без задников и с острыми, загнутыми вверх носками. На смуглых потных торсах угрожающе бугрились мышцы.

– Мы стриптиз не заказывали, тем более мужской, – вполголоса произнес Веретенников и встал, посчитав это самым рациональным в их положении. Американец последовал примеру собрата по плену, его треугольный кадык нервно подрагивал.

Арабы молча разделились на пары и медленно двинулись к пленникам. «Ох, и здоровые же, гады», – глядя на них, с тоской подумал Андрей. Больше мыслей не возникало, но молодой дипломат знал наверняка – без боя он не сдастся.

Боб Гранд, сцепив зубы, также напряженно наблюдал за тюремщиками. О том, что гражданство самой великой страны в этом диком крае ничего не стоит, он понял еще в свой первый день пленения. Растаяли и окончательно рассеялись последние надежды на то, что в его поисках над Аравийской пустыней сейчас без устали рыщут десятки вертолетов с авианосцев 6-го флота, то и дело взлетают самолеты, в напряженном ожидании команды на погрузку замерли в полном боевом облачении «морские котики», а президент на лужайке перед Белым домом с надрывом вещает на всю страну: «Держись, парень!» Все иллюзии окончательно растаяли, как сладкая вата на солнце, на их место пришло осознание: если хочешь выжить, то должен драться за себя. И теперь он был готов стоять до последнего, но при одном условии. «Я буду драться… если только русский начнет первым… Только бы он начал».

И Андрей начал. Едва первый араб оказался на расстоянии вытянутой руки, он рванулся вперед. Короткий обманный финт левой рукой… Идущий впереди тюремщик инстинктивно поднырнул и тут же налетел на хук с правой. Бравого араба отшвырнуло назад, но удар оказался недостаточно сильным, и Веретенникову пришлось схватиться с двумя. Продержались они около минуты, а может, и того меньше.