Ген человечности - 2

Калашниковых у меня было четыре, я взял два из них. Первый — основной, АК — SOPMOD под патрон 7,62x39, к которому у меня имелся прицел ACOG и глушитель. Дорабатывала фирма Марка Кребса и доработала хорошо. За основу брали не сам АК, а гражданскую версию — Вепрь. Ствольная коробка из оружейной стали толщиной полтора миллиметра — с легкосплавной М16 и не сравнить. Самое главное — на этот ствол можно было поставить любые предметы из армейского набора SOPMOD — фонари, оптические и ночные прицелы, дополнительные рукоятки. В общем — оружие если и не идеальное, то весьма близкое к этому…

Второй — обычный Вепрь, который я переделывал сам и то слегка. Ручной пулемет Калашникова, только на заводе был поставлен тяжелый ствол стандартной автоматной длины. А все остальное — как у ручного пулемета. Купив этот Вепрь, кстати весьма дешево, я переделал его под автоматический огонь и поставил через переходник прицел «Ред Дот». Длинные магазины на сорок пять патронов и короткие — на тридцать. Вот и все усовершенствования, собственно…

Калибр — русский, 5,45x39. Кстати, не удивляйтесь. Самый доступный патрон из промежуточных, в последнее время оружие под такой патрон начала производить даже Smith&Wesson. Патроны я купил для него оптом, буквально за копейки. Тоже — русские от Wolf, самые дешевые.

Но дешевые — не значит плохие. Мало кто знает, что этот патрон в гражданской версии даже мощнее стандартного.223 remington. Поэтому те, кто к нему привыкал — обратно на родные.223 уже не переходили.

Тем не менее — и без винтовки под стандартный патрон обойтись было нельзя. Может получиться всякое, если придется боеприпасы получать с армейских складов — ни 5,45 ни 7,62 там не будет. Поэтому третьей и последней винтовкой я взял трофейный Robarm XCR с набором сменных стволов разной длины. На ней тоже стоял четырехкратный ACOG, дополнительно я прикрутил из своих запасов переднюю рукоятку, совмещенную с сошками. Из этого набора на базе одной ствольной коробки можно было собрать как оружие огневой поддержки, так и короткий штурмовой автомат, причем под два разных калибра — 5,56 и 6,8. Пока я поставил короткий ствол под патрон 5,56.

Взял на всякий случай служебный полицейский Ремингтон-700 с кевларовой ложей. Может пригодиться и как снайперская винтовка и поохотиться. Лишним не будет.

Последнее — «оружие последнего шанса». Легкий титановый револьвер Smith&Wesson с двухдюймовым коротким стволом и барабаном на восемь патронов. Пистолет и штурмовую винтовку может заклинить — револьвер не заклинит никогда. Для такого калибра револьвер поразительно легкий — целый день носишь и не чувствуешь. А триста пятьдесят седьмой калибр — аргумент более чем убедительный. К нему у меня была кожаная поясная кобура — кобуры «на щиколотку» я никогда не любил…

Набрав магазинов и пачек с патронами, перетаскав все в пикап и пообещав скоро вернуться, я потащился обратно, в сторону города…

У офиса шерифа уже толпился народ, стояли несколько пикапов. Кто-то пил пиво из банок, кто-то балагурил. Мое появление встретили с энтузиазмом — как я понял, меня уже успели похоронить и оплакать. Как же, не дождетесь…

Без пятнадцати минут вышел шериф. Первым делом перетаскали наверх то, что я привез — четыре крупнокалиберные снайперские винтовки и пулемет. Имея такое вооружение плюс три Хаммера с пулеметами оборону можно держать долго и обороняться от очень серьезного противника. Правда, на таких винтовках кроме меня работать никто не умел — но это дело поправимое. В процессе можно научиться, тем более что стрелять на дистанции от километра вряд ли понадобится…

Задачу поставили просто — на двух машинах выдвинуться на границу, сменить там наших, усилить национальных гвардейцев и попытаться перекрыть границу с Нью-Мексико. Границы оборудованной там отродясь не было, сам рельеф местности пустынный — ходи не хочу. В общем — вся надежда на патрулирование местности — при желании может стадо слонов пройти, а мы можем только на удачу заметить.

Моя машина шла третьей — шериф всем объяснил, что меня он в любой момент может отозвать обратно, поэтому я иду исключительно в качестве усиления. Народ воспринял без энтузиазма — в основном в патруле шли обычные гражданские, вынужденные взять в руки оружие. К серьезным боевым действиям они, конечно же, были не готовы. Тогда еще встречались даже пацифисты — это через год такой жизни их не стало совсем — а тогда были.

В машину ко мне напросился Мик Фишерман — младший у старого Тома Фишермана, моего соседа. Пацану исполнилось всего девятнадцать, в армии он не был ни дня — но рвался в бой. Не хлебнул, короче, как следует. А может, старый Том решил снова, через своего сына, завести разговор о продаже земли — несмотря на то, что все предыдущие разговоры на эту тему закончились ничем. Я тоже был не против общества — и поговорить можно и вообще в дороге веселее.