Гемфри Деви

В эту эпоху английской реакции, после соответствующей обработки мозгов своими и эмигрантскими мракобесами, Гемфри находит такие слова о материализме: «Если мы проследим процесс мышления от самых его истоков, мы убедимся в том, что оно обязано своим существованием ощущениям. Ребенок является на свет без идей, и, следовательно, он не думает. Все его действия обусловливаются инстинктом. Когда он голоден, он пьет молоко своей матери и отличается от животных лишь большей беспомощностью. Его ощущения еще не развиты. Его внимание трудно возбудимо, память неотчетлива и слаба. С возрастом нервы становятся крепче, мозг сильнее, ощущения тоньше и память лучше. Как результат развития памяти и ощущений, появляются суждения, развивается здравый смысл и, наконец, человеческий ум. Очень постепенен переход ума от чувства к науке. Достигая зенита к расцвету жизни, умственные способности начинают затем медленно угасать».

Но наряду с такими мыслями Гемфри через некоторое время высказал свои религиозные убеждения. По примеру Исаака Ньютона, он склонен признать существование бога, исходя из анализа так называемых «конечных причин». Он пишет: «Если материя анемична, неподвижна, неорганизована, она всегда оставалась бы такой, если бы не было причины, толчка извне, к ее движению». И дальше: «Если бы каждая частица материи была склонна к движению, мир представлял бы собой хаос «прыгающих атомов». Случай не мог сделать мир таким, какой он есть, и неизбежно должна была существовать сила, которая породила движение и создала мыслящие органические системы. Сила эта должна быть активной, могущественной и разумной. Таковы основы «естественной религии».

Все эти высказывания молодого Гемфри показывают его значительное общее развитие и… отсутствие научных знаний, в том числе и знания химии.

Но наряду со своеобразными религиозными высказываниями он пишет письмо по поводу «воображаемого вдохновения квакеров и других сектантов», указывая, что при оценке религиозных мнений необходима изрядная доля разумного скептицизма.

Пройдет много лет, и зрелый ученый вместо этих туманных суждений и религиозных представлений скажет: «Один хороший эксперимент лучше, чем вся изобретательность Ньютона». Его религией станет наука, и больше всего на свете он будет верить фактам.

Горячий и общительный юноша, Деви любил делиться своими мыслями, и его старшие друзья — доктор Тонкин и бабушка (кстати сказать, достаточно культурный для своего времени человек) — частенько должны были упражняться в метафизических спорах с Гемфри. Искусный спорщик, он заставлял их отступать от своих мнений и возвращаться к ним. Однажды обессилевший оппонент заявил во всеуслышание:

— Вот что я тебе скажу, Гемфри, у тебя самый ловкий на каламбуры язык, который я когда-либо встречал.

К 1795 году относятся первые серьезные попытки Гемфри писать стихи. Он задумал поэму «Сыновья Гения» и окончил ее год или два спустя. Поэма была включена в «Ежегодную антологию» 1799 года, издававшуюся Соути, Вордсвортом и Кольриджем. Чтобы дать представление о душевном состоянии Гемфри, хорошо характеризуемом в поэме, приведем из нее четыре строфы в буквальном переводе:

Ужасную завесу ночи прорывая,
Лучи луны играют в океане.
И волны светятся дрожащим светом,
И легкий ветерок рябит морскую гладь.

Мерцающие звезды в Зодиаке
Бледнеют пред мертвящими лучами,
Сияют там, где шар Венеры светит.
Блистают куполом чудесным над волнами.

И если суеверье правит темною душою
И мешает развернуться энергии людской,
Вдохновенный гений над ней стоит высоко.

Природой вдохновенный, сын гения
Над всем земным встает; богатство,
Благородство он презирает, великим
Делом увлекаясь.

Гемфри глубоко любил природу — вид прибрежного утеса в шторм, высокие горы, горный поток. Особенно сильно волновали его проявления стихии.

Величественный утес! Ты рожден в неведомое время.
Долго били тебя валы, и волны долго
Через твои катились камни и жизнь
Твою тем украшали; тебя раскрашивал и желтый мох,
Тебя и росы одевали в покров зеленый.
Орлы ютилися в твоих пещерах.
Долго будешь ты еще стоять неизменимо,
И мощь людская разобьется о тебя.
Ни молнии, ни сила урагана, ни волнам моря
Не одолеть твоей гигантской мощи.