Гематогенка (СИ)

Мужчина схватил ее за руку, поэтому девушка не нашла ничего лучше, как плеснуть горячего чая ему в лицо. Николета рванула на выход, но дверь в комнату оказалась закрытой. Почему?

— Что за херня?! Выпустите меня отсюда! Твари! Котята умирают, пустите! — Николета начала тарабанить в дверь ногами и руками, понимая, что в считанные секунды мужчина перестанет ругаться матом, утирая лицо и переломает ей все кости за такую выходку, — Откройте! Откройте!!!

В ее рот просунули какую-то тряпку, кажется, платок, поэтому она могла только мычать и дергаться в руках мужчины, который схватил ее сзади.

— Перестань мычать, иначе я перегрызу тебе глотку, — недовольно предупреждает мужчина и опускает девушку на стул. Она не плачет, но сердце колотится, как бешеное, — сейчас я освобожу твой рот и тебя саму, но тогда тебе придётся выполнять мои правила, договорились? — мужчина запрокидывает ее голову назад, оголяя шею и легонько водит ногтями по коже, выводя какие-то узоры. Если бы не стрессовая ситуация, Николета бы простонала от наслаждения. Ей пришлось просто кивнуть. Он освободил ее рот.

— Зачем это Вам, Уолтер? Я ведь просто не до конца выучила… я выучу, в моих же интересах, — Николета пытается вернуть все в учебное русло, но с самодельным кляпом, который лежит на столе и учителем, ласкающим ее эрогенную зону, плохо получается, — давайте я просто пойду домой? Вы правда классный репетитор, но я немного мелкая ещё. Правда.

— Девственница? — вкрадчиво спрашивает мужчина, не обращая внимания на то, что она говорит, но довольствуется тем, что она робеет и стесняется. Ему всегда доставляло удовольствие смотреть, как портятся или меняются люди, нужно только направить их грехи в нужное русло, помочь раскрыть их.

— Это некорректный вопрос, — недовольном отвечает Ники, в ее глазах репетитор опустился ниже плинтуса. Слишком вульгарный, — можно я пойду?

— Куда же ты пойдёшь, Гематогенка? У нас ещё полтора часа урока, — Уолтер хрипло смеётся и перевязывает ее руки так, чтобы она не могла ими пользоваться, также привязывает ее к стулу, — боишься крови? — Николета пыталась сопротивляться, но, когда он связывает ей руки, прекращает, это бесполезно. Напоминать о том, что он обещал ее связывать ее, тоже не имеет смысла. Меньше дёрганий — меньше боли.

— Человеческой? — уточняет девушка, расценивая это как серьезный вопрос. Вдруг он удумает порезать ее? Или себя?

— Да, человеческой.

— Относительно. Страшно только тогда, когда ты сам истекаешь кровью, меня тогда тошнить начинает, и я падаю в обморок, — рассказывает Ники, пытаясь не врать. Она помнит правила, помнит все ужастики и коротенькие истории, в которых жертвы сопротивлялись и специально играли дерзких львиц. Она не такая, а смысл играть такую, когда за это могут наказать?

— Занимательно, — он убирает руки от девушки, — чтобы мы могли продолжить наши занятия, ты должна кое-что подписать, Гематогенка, — Уолтер достает из ящика стола бумажку, что-то похожее на контракт. Точнее это он и есть, — нужно подписаться кровью.

— Зачем? У меня есть паспорт… могу отдать, подписать документы, ручка в пенале тоже есть… — уже шепотом отвечает Ники, боясь разгневать мужчину. Не особо хочется спровоцировать его, но и логику понять тоже хочется. Уолтер снова смеётся и берет ее запястье, присаживается на одно колено и подносит ее руку ко рту, — ч-что вы… ? Вы совсем! — девушка вскрикнула, почувствовав, что он прокусил кожу и не останавливается, будто бы специально наровит влезть ещё глубже.

По руке стекает кровь и падает на ковёр, мужчина не отстраняется, Николете дурнеет. Неприятное ощущение, тянущая боль в запястье, опять тошнит от такого количества крови. Девушка отмечает, что ее кровь похожа на бутафорскую, не может она потерять так много крови… Неужели он ее пьёт? Стон слетает с губ, девушка закидывает голову назад и хмурится. Эта боль превращается в приятное чувство, будто он гладит ее изнутри. Как это возможно?

— Мне больно, — она пытается дернуть руку на себя, но ничего не выходит, поэтому она прикрывает глаза и отворачивается. Мужчина тоже отстраняется, это заметно по ощущениям, такая же боль, что и в начале.

— Молодец, держи конфетку, — Уолтер достает из кармана брюк ее любимый гематоген и вкладывает в здоровую руку, девушка прикладывает ее ко рту, чтобы не вырвало, — надо лечить твою слабость, иначе мы никак не сможем сработаться, подписывай давай, а то окочуришься раньше положенного, — мужчина смеётся, слизывает кровь со своих губ и усаживается на диван, сложив ногу на ногу.

Девушка хмурится, она плохо слышит слова мужчины, в глазах всё расплывается, вырвать на ковёр хочется меньше всего, и она готова сделать, что угодно Уолтеру, лишь бы он перевязал ей руку. Николета тыкает ручкой в рану, размера которой не видит (видела бы, что там всего лишь две дырочки, посмеялась бы) и подписывает листик не совсем там, где надо, но на этом контракте можно подписать в любом месте.