Геккель и Галль (СИ)

Когда до прибытия рентгеновского аппарата оставалось три дня, Франц набрался духа объясниться с Иммой. Он вывел её на берег океана, чтобы за шумом волн легче произносить страшные слова признания. В тот день штормило. Над прибрежными рифами парили чайки, с визгливым криком бросаясь вниз при виде блеснувшей рыбёшки. На крошечном островке ярдах в пятидесяти от полосы прибоя ветер до половины согнул молодые пальмы. Их широкие листья, срываемые бурей, успевали намокнуть в брызгах волн на пути к берегу. Один или два пальмовых листа ударили Франца по лицу. Обхватив Имму за располневшую от беременности талию, он вдруг заговорил о научных ошибках Геккеля. Монэры не существует. Основа жизни не ядросодержащая, а безъядерная протоплазма. Геккель легко бы в этом убедился, обладай он более мощным микроскопом. Сам он, Франц Галль, глубоко убеждён, что будущее за тем светом, что указал миру пастор Мендель из Австро-Венгрии. Да, да, пусть Имма не смотрит на него так, это кажется неправдоподобным, но именно опыты не на животных, а на горохе, простом горохе приблизят человечество к разгадке жизни. Галль популярно изложил Имме гипотезу о расщеплении, доминантных и рецессивных признаках. Имма не отводила от Галля глаз. Он читал в них подлинный интерес. Ветер усилился, посыпал мелкий дождь. Девушке приходилось обеими руками удерживать подол платья, который буря стремилась накинуть ей чуть ли не на голову. Галль прозябает у Геккеля. Ему нужно уехать в Америку или Европу, присоединиться к тем людям, что вместе с Морганом и Вейсманом исследуют то, что называют генами. Короче, Геккель плохой, он не даёт перспектив Галлю,  потребляет результаты его исследований, лишает авторства. Направление трудов Геккеля тупиковые, вершина его ограниченности – экспиримент с приматами. Имма поёжилась от холода. Она пожалела, что не захватила с собой шаль. « Пойдём домой », - предложила девушка Францу. Как домой, содрогнулся Франц. Домой, когда они только что дошли до самого главного, до того, что непосредственно касается её самой, Иммы? Знает ли она, что старик считает её беременной от орангутанга? Нет, она беременна от него, Франца, просто отвечала девушка, она любит его, у неё не было никакого другого мужчины. Веки Иммы увлажнились, ей хотелось плакать, любимый не верил ей. А вот старик Геккель рассуждает по-другому, продолжал Галль, Геккель приказал усыпить Имму, заставил орангутанга сойтись с ней и теперь ждёт потомства, наполовину человека, наполовину обезьяну. Раз так, действительно следует бежать, согласилась Имма. Ничто её не удерживает на острове. Отец её продал, мать осталась далеко в горах. Франц нежно поцеловал понявшую его чувства Имму в потрескавшиеся от беременности губы. Побег назначили через два дня.