Геенна огненная

Он ускорил шаг. На улице Мадам он позвонил в знакомую дверь. Ему открыла экономка.

— А, месье Дюрталь, он вышел, но должен с минуты на минуту вернуться. Подождете его?

— А вы уверены, что он отлучился ненадолго?

— Конечно. Я даже удивлена, что его до сих пор нет.

Она удостоверилась, что огонь горит в камине, и вышла.

Дюрталь сел, но вскоре ему стало скучно, и он подошел к книжным полкам и начал перебирать тома, громоздящиеся на них. Книги, как и в кабинете Дюрталя, занимали целую стену.

«Удивительный человек этот де Герми, — хмыкнул он, извлекая какой-то талмуд. — О, вот то, что мне подходит: „Руководство по экзорсизму“. Живи я несколькими веками ранее, я бы этим воспользовался. О, да никак это Плантэн! И чему же учит это пособие, как же следует обращаться с одержимыми? Да здесь целая пропасть заговоров. Против бесноватых, от сглаза… а вот от любовного зелья, от порчи съестных припасов, ого! молитвы, чтобы не стухло масло и чтобы молоко не свернулось!

Во что только не впутывали дьявола! А это что такое?»

Дюрталь держал в руках два небольших томика с темно-красными обрезами, переплетенных в кожу темно-коричневого цвета. Он открыл титульный лист, на котором значилось «Анатомия мессы», сочинение Пьера дю Мулэна. Книги были изданы в Женеве в 1624 году.

«Это, должно быть, интересно. — Он сел поближе к камину и пролистал один из томов. — Гм, любопытно».

Он наткнулся на страницу, где речь шла о духовенстве. Автор утверждал, что сан священника полагается только людям с безупречным здоровьем, ни в коем случае не калекам. На вопрос о том, может ли получить приход кастрат, он отвечает: «Нет. Любое уродство недопустимо, если человек не обладает искусственными заменителями недостающих частей тела».

Это мнение стало всеобщим, хотя кардинал Толе и возражал против этой установки.

Повеселев, Дюрталь стал читать дальше. Дю Мулэн перешел к рассмотрению вопроса о том, случалось ли, что аббаты временно отлучались от церкви за свое сладострастие. Тут он цитировал комментарий, приведенный в Каноне Максимиана: «Обычно считается, что никто не может быть лишен сана за блуд, так как только немногие способны избежать этого греха».

— А, ты здесь, — воскликнул де Герми, войдя в комнату, — что ты читаешь? «Анатомию мессы»? Это скверное сочинение в духе протестантства. Я страшно устал, — он бросил шляпу на стол. — О, дружище, человечество не заслужило ничего, кроме презрения!

Он казался сильно рассерженным и дал волю своим чувствам.

— Только что я присутствовал на консилиуме, где собрались так называемые «светила науки». Битый час я выслушивал самые противоречивые мнения. Наконец все согласились с тем, что мой больной обречен. И что же? Они хором обрекли беднягу на новые истязания, порекомендовав сеанс прижиганий.

Я робко заметил, что гораздо полезнее послать за священником и облегчить страдания умирающего регулярными впрыскиваниями морфия. Если бы ты их видел! Они готовы были надавать мне оплеух!

Да уж, современная наука очень гуманна! То и дело открывают новые болезни или всплывают старые, о которых уже успели забыть. Все трубят о новых методах лечения, изо всех сил усовершенствуют уже известные средства, но никто ничего, в сущности, не знает. Но даже если оставить в стороне повальное невежество, врач совершенно беспомощен, потому что фармацевтика живет по своим правилам, и вряд ли можно рассчитывать, что лекарство будет в точности соответствовать рецепту. Возьмем, к примеру, сироп из белого мака. В прежних фармакопеях он существует под названием диакодион. Так вот, теперь его изготовляют из опиума и сахарного сиропа!

Рецепт выписывается на то или иное лекарство, и нет необходимости больше тщательно дозировать на бумаге составляющие его вещества. Рекламы патентованных средств красуются на четвертой странице всех газет. Медицина на все случаи, применимая к любым недугам, — это находка для болезней. Какая глупость! И какой позор!

Нет уж, старая терапия, исходившая из опыта, куда лучше! Ей было известно, что лекарства в таблетках, гранулах, шариках не очень-то надежны, и она прописывала их только в жидком виде. И потом, теперь каждый врач специализируется в одной области, окулисты заняты глазами и, борясь за зрение, часто отравляют организм пациента. Их дурацкий пилокарпин многим стоил здоровья. Другие лечат кожные заболевания. И сколько стариков, избавившихся от экзем, получают взамен атеросклероз мозга и впадают в маразм! Все разлажено, одно лечится, другое калечится. Мои достопочтенные коллеги плутают во тьме, увлекаются средствами, то одним, то другим, не умея толком применить их на практике. Вот, скажем, антипирин. Это одно из немногих эффективных соединений, полученных химиками за последнее время. Но кому из врачей известно, что компресс из антипирина с добавлением охлажденных йодистых вод из Бондоно помогает при заболевании, которое считается неизлечимым: при раке. Это кажется невероятным, но это так!

— Так ты полагаешь, — спросил Дюрталь, — что раньше терапевты лечили лучше?