Геенна огненная

— Нет, но о нем говорил Гевэнгей. К нему-то он и отправился за помощью. Не представляю, как ему удается спасать людей. Ведь если действие зелья не усилено колдовством, то опасность можно отвести, следуя правилу обратной посылки. Удар падает на того, кто попытался его нанести. И сейчас еще существуют две церкви, одна в Бельгии, другая во Франции, где достаточно помолиться перед статуей Девы Марии, и порча тотчас покидает жертву и настигает ее врага.

— Да ну?

— Да. Одна церковь находится в Тонгре, в восемнадцати километрах от Льежа, и носит имя Нотр-Дам де Ретур, а другая, де л’Эпинь, — в небольшой деревушке недалеко от Шалона. Когда-то ее построили специально, чтобы предотвращать чары, которые напускались при помощи колючек терновника, растения, представленного в этих местах в изобилии, ими протыкались изображения, вырезанные в форме сердца.

— Под Шалоном? — Дюрталь напряг свою память. — По-моему, де Герми упоминал о каких-то сектах сатанистов, осевших в этом городе, когда рассказывал о том, как можно воздействовать на жертву посредством крови белых мышей.

— Да, эти места издавна известны как рассадник сатанизма.

— Вы прекрасно подкованы в области чернокнижия. Вас научил этому Докр?

— О, ему я обязана лишь немногими знаниями. Хотя он привязался ко мне и даже хотел, чтобы я стала его ученицей. Я отказалась и теперь особенно радуюсь этому, потому что в гораздо большей степени, чем раньше, озабочена проблемой смертного греха..

— А вы когда-нибудь уже присутствовали на Черной Мессе?

— Да, и заранее предупреждаю Вас, что вы пожалеете о том, что стали свидетелем столь ужасного зрелища. Об этом нельзя забыть, это вечный кошмар, который преследует, даже… особенно, когда вы лично не принимаете участия в ритуале.

Он пристально посмотрел на нее. Она побледнела, ее дымчатые глаза блестели.

Потом не жалуйтесь, если спектакль заставит вас содрогнуться от ужаса, вы сами захотели, стать зрителем…

Он смешался, задетый ее глухим, тоскливым голосом.

— А кто этот Докр? Откуда он взялся? Как Получилось, что он достиг такой известности как чернокнижник и сатанист?

— Не знаю. Я познакомилась с ним, когда он был священником в Париже. Затем он стал духовником опальной королевы. Он оказался замешан в жутких событиях, но благодаря, протекции их удалось замять. Его сослали в аббатство Трапп, затем лишили сана и решением Рима отлучили от Церкви. Много раз он обвинялся в убийстве, но его всегда отпускали, потому что суду не удавалось представить, веских доказательств. Не знаю, как ему удается, но он живет в достатке, много путешествует, повсюду возит с собой одну женщину, ясновидящую. Он, конечно, преступник, извращенец, но он очень образован и притом невероятно обаятелен.

— О! Ваш голос, ваши глаза выдают вас. Признайтесь, вы любите его!

— Нет, я не люблю его. Но когда-то мы были без ума друг от друга.

— А теперь?

— Клянусь вам, с этим покончено. Мы друзья, не больше того.

— Вы, наверное, часто бывали у него. Любопытно, отличался ли его дом, интерьеры от других?

— Пожалуй, нет. Разве что удобством и чистотой. У него была химическая лаборатория, огромная библиотека. Однажды он показал мне старинную книгу с описанием Черной Мессы. В ней были восхитительные миниатюры, а переплетена она была в кожу ребенка, умершего некрещенным. Одна из сторон была украшена, как виньеткой, большой облаткой, освященной во время Черной Мессы.

— И что было написано в этой книге?

— Я ее не читала.

Они замолчали. Мадам Шантелув дотронулась до его руки.

— Ну вот, вы и приободрились. Я знала, что сумею разогнать ваше мрачное настроение. Согласитесь, я заслуживаю похвалы за то, что не рассердилась на вас.

— А разве на то были причины?

— Ну, не очень-то приятно видеть, что моя персона не вызывает у вас такого энтузиазма, как совершенно посторонние люди.

— Это не так, — поспешно проговорил он и поцеловал ее в глаза.

— Не надо, — тихо сказала она. — Уже поздно, мне пора.

Она вздохнула и выпорхнула за дверь. Ошеломленный услышанным, он в который раз задавался вопросом: из какой тины выплыла вдруг эта женщина?

XVIII

На следующий день после того как Жиль де Рэ изрыгал проклятия на членов Трибунала, его снова привели в суд.

Он предстал перед судьями с низко опущенной головой, молитвенно сложив руки. Из одной крайности он, по своему обыкновению, впал в другую. За несколько часов его ярость стихла, он образумился, признал полномочия Трибунала и попросил прощения за нанесенные оскорбления.

Ему было объявлено, что об инциденте, происшедшем накануне, будет забыто ради любви к Господу, затем по просьбе маршала епископ и инквизитор повторили приговор о его отлучении от Церкви. Начиная с этого дня суд занялся также Прелати и другими сообщниками Жиля. Прокурор, опираясь на церковное постановление, согласно которому исповедь обвиняемого признается недостаточной в случае ее «сомнительности, путаности, слишком общего характера, умозрительности, несерьезности», провозгласил, что Жиль должен подвергнуться испытанию, выявляющему, насколько он был чистосердечен, то есть пыткам.